Так говорил Никодимыч
Шрифт:
– Ты что? – кричит он, как потерпевший, – Ты что? Погибели своей хочешь? А вдруг там Неизвестно что?
Тут наш мужик и призадумался. Присели они с Федькой сменщиком на корточки. Закурили. Мужик подумал и говорит:
– А вдруг там что хорошее?.. Надо бы глянуть. Вдруг – раз! И счастья полные штаны!
А Федька и говорит:
– Хорошо, – говорит. Тогда я первый пойду. Как хозяин. Потому что вдруг, что плохое, так на гостя валить грех. Только смотри, если что плохое – ответишь.
– Срал я на твои права, – ответствует наш мужик. –
И после таких слов начал наш мужик тую дверь открывать. Начал, да не успел. Федька, евоный сменщик, нежданно-негадано как залепит мужику в ухо.
– Ах ты, куркуль поганый, – кричит, – олигарх хренов!
И месит нашего мужика почём зря.
– Убери, – орёт, – свои грязные лапы от совместной собственности.
Ну тут и понеслась косая в баню!
Бились, прям как шведы под Полтавой. Не на живот бились. А потом сомлели оба. И упали. И лежат.
В общем, проснулись оба двое в вытрезвиловке.
Менты говорят, что в дом какой-то ломились. Всемирного счастья для всего человечества требовали.
Ну, что тут сделаешь? Штраф проплатили, да опохмеляться пошли.
А как опохмелились, так стали соображать. Дверь была? Была. Открывалась? Открывалась. А что там за этой дверью было известно? Нет. Неизвестно. Но наверно что-нибудь хорошее. Иначе кто бы дверь в чистом поле ставил? Никто.
Соображали, соображали, да так и не сообразили, что там за дверью этой было.
Уж как потом искали эту дверь и вместе, и порознь, и трезвыми, и пьяными! Да где там! Не нашли. Пропала, как и не было. Просто ум свихнуть можно.
Так и осталось это необъяснимой загадкой природы.
А вдруг и вправду что хорошее там было?
– А чё? Может оно что и было хорошее – поразмыслил Михалыч – конечно, было, только спрятали его от народа. Оно всегда так. Что получше – прячут.
– Это конечно – согласился Никодимыч – без этого, понятное дело, никак. Припрятать, да сожрать тайком – это первое дело. А то как же.
Вот, жил-был один мужик.
И вот, когда он ещё мужиком не стал, а сопливым пацаном был, пил он пиво со своими дружбанами детства. Вот пил этот будущий мужик пиво, и заметил, что взрослые мужики портвейн жрут почём зря.
И взял тогда себе этот мужичок в голову, что надо только постараться, подрасти, деньжат подзаработать, и можно будет пить портвейн сколько влезет.
Вот такую себе жизненную цель поставил этот пацан, и стал этой цели добиваться.
Другой бы на его месте подобивался бы день-два, да и бросил. А наш был упорный. Тут же перестал с пацаньём собак по заугольям гонять, и в училище пошёл, чтобы повысить культурный уровень и образоваться.
Все думали, что блажит мальчонка, а он взял, да и закончил эту школу с дипломом.
Вот
Ладно.
Вот упёрся этот упрямый мужик, и стал инженером. Ходит, рукой водит, а вечерами водочку пьёт.
Всё, кажется, как надо быть. Только мужику всё мало. Решил он в начальники выбиться, чтобы можно было коньяки пить без разбору. И уважение опять же. И положение.
Не знаю, как там он этого положения добивался. Знал бы – сам в начальниках расхаживал. Только лет через несколько стал этот мужик коньяк жрать и колбасой закусывать. Вот, пьёт наш мужик коньяк, а тут Перестройка – трах-бах! И видит мужик, что зря старался. Потому что некоторые пьют не просто коньяк, а что душа пожелает.
Ну и вот.
Стал мужик опять упираться. В бизнесмены пролезать.
И что же вы думаете? Пролез. Прямо неимоверные усилия приложил, но своего добился.
И вот как-то пришёл этот мужик к себе домой, открыл бар. А там всякого горючего наставлено… пей–не хочу!
Вот смотрел мужик на всё это, смотрел всю ночь; а к утру вдруг понял, что пить-то ему и не хочется. И такая обида у этого мужика возникла, что взял он и помер.
Потому что смысл жизни потерял.
А вы как думали?
– Сейчас уже вот что учёные придумали – снова возник Серёга. – Сейчас придумали, чтоб человек жил сколько хочет. Правда, пока что на обезьянах с крысами испытывают. Но обещают, что скоро и до людей доберутся.
– Технический прогресс, говоришь Серёга, идёт со страшной силой?
Никодимыч помолчал, глядя как на карнизе голубь топчет свою подругу, затянулся несколько раз, и продолжил:
– Прогресс – это оно, конечно… Только неясно какая от этого прогресса польза?
Тут вот один мужик со своею бабой жил. Толковый мужик был. В хлам не напивался, как некоторые, а норму соблюдал. И, понятное дело, начал наживать себе барахлишко всякое. То да сё… Обстановку обставил, тачку купил, шмутьё всякое… Даже до того докатился в своих неуёмных потребностях, что начал бизнесом заниматься: по Турциям всяким катался и всякий ненужный товар привозил для личной выгоды..
А бабе своей велел не работать, дома сидеть и хранить семейный очаг почём зря.
Вот она и хранила. Сидит, бывало, дома и мечты мечтает. И о том, и о сём, и о том, о чём вообще рассказать стыдно.
Вот мечтает она свои бессовестные мечты, а мужик тем временем жнёт там, где не сеял. И, надо сказать, хорошо это у него выходит.
Вот прошло там сколько несколько времени, закрутел наш мужик, как яйца в кипятке. Расфуфырился. И до того докатился, что купил мобилы себе и бабе своей. Чтобы в ногу со временем и всякий комфорт со всеми удобствами.