Так кто же виноват в трагедии 1941 года?
Шрифт:
Сразу возникает вопрос: почему такую принципиальную и сложнейшую по своей сути проблему Тимошенко пытается решить со Сталиным по телефону? Разве нарком обороны не мог сформулировать необходимость приведения войск в боевую готовность ранее при личной встрече с главой советского правительства, если он в то время уже был уверен в скором начале войны? Ведь, скажем, в период с 1 по 13 июня Сталин принимал руководство НКО 6 раз общей продолжительностью 14 часов 40 минут. В том числе встреча 9 июня длилась — 5 часов 25 минут, а 11 июня — 2 часа 20 минут.
Далее Жуков пишет:
«На другой день (После опубликования заявления ТАСС, т. е. 15 июня — Ю.Ж.) мы были у И. В. Сталина и доложили ему о тревожных
Прежде всего, 15 июня никакой встречи с военными у Сталина не было. В журнале записи лиц, принятых Сталиным между 11 и 18 июня из военного руководства числится только Ватутин, который был принят 17 июня, причем встреча эта длилась всего полчаса. Скорее всего, разговор, о котором пишет Жуков, мог происходить не 15, а 18 июня и длился он 4 часа 35 минут.
Самое же существенное в цитированных выше словах Жукова скрыто за неоднозначностью формулировки: «приведение войск в полную боевую готовность», которую маршал сознательно использовал для представления ситуации в выгодном для себя свете. Ведь приведение армии мирного времени в стратегическую боевую готовность означало объявление мобилизации и ее развертывание. Объявление мобилизации, это фактическое объявление войны. Этого Сталин допустить не мог.
Другое дело если речь шла о приведении войск в тактическую боевую готовность для ведения лишь ограниченных приграничных боев. Тактическая боевая готовность подразумевала отмену всех отпусков для военнослужащих, заблаговременную выдачу войскам необходимого количества боевых патронов, снарядов, топлива для танков и автотехники, запаса продуктов питания для бойцов и фуража для лошадей. На флоте все это было реализовано путем объявления готовности № 2, а, скажем, в КОВО и в ПрибОВО с этой целью были выпущены цитированные выше приказы командующих округами. Однако Жуков такого приказа по всем военным округам почему-то так и не дал. И это было его прямое упущение.
Высшая степень тактической боевой готовности — приказ на готовность открытия ответного огня по противнику в случае его нападения на советскую территорию. В данном случае такой приказ, действительно мог быть дан только с санкции Сталина. И это было обусловлено реальной опасностью провокаций со стороны фашистов. Для того чтобы понять сущность этой проблемы достаточно вспомнить, что нападение фашистов на Польшу в 1939 году официально объяснялось Берлином якобы имевшим место захватом поляками немецкой радиостанции.
Впрочем, вернемся к описанию событий, данного Жуковым:
«… С Германией у нас договор о ненападении, — сказал И. В. Сталин. — Германия по уши увязла в войне на Западе, и я не верю в то, что Гитлер рискнет создать для себя второй фронт, напав на Советский Союз. Гитлер не такой дурак, чтобы не понять, что Советский Союз — это не Польша, это не Франция и что это даже не Англия и все они, вместе взятые…»
Еще большую бредятину о совещании в Кремле 18 июня можно прочесть, например, в побасенках Городецкого, который получил их от Безыменского, который, в свою очередь, снял соответствующие письменные показания с генерала Н. Лященко, которому, обо всем этом, возможно под пьяную лавочку, якобы рассказывал сам Тимошенко:
«Видите, — обратился Сталин к Политбюро, — Тимошенко прекрасный человек с большой головой, но вот с такими мозгами, — тут он показал кукиш. — Я говорил это для народа, нужно было повысить его бдительность, а вы должны понимать, что Германия по своей воле никогда не станет воевать с Россией. Вы должны это понимать».
Крайне сомнительно чтобы Сталин вообще мог бы заявить нечто подобное. Если уж, как утверждает Жуков, Сталин отказался верить в то, что Гитлер по своей воле мог в это время напасть на СССР, то тогда зачем же ему было нужно всего несколько дней до этого санкционировать скрытное
«…Нарком обороны С. К. Тимошенко попробовал возразить:
— Ну а если это все-таки случится? В случае нападения мы не имеем на границах достаточных сил даже для прикрытия. Мы не можем организованно встретить и отразить удар немецких войск, ведь вам известно, что переброска войск к нашим западным границам при существующем положении на железных дорогах до крайности затруднена…»
Однако эти слова, якобы сказанные Тимошенко, противоречат другим утверждениям Жукова: «Нарком обороны и Генштаб считали, что война между такими крупными державами, как Германия и Советский Союз, должна начаться по ранее существовавшей схеме: главные силы вступают в сражение через несколько дней после приграничных сражений. Фашистская Германия в отношении сроков сосредоточения и развертывания ставилась в одинаковые условия с нами».
Следовательно, по представлению Тимошенко и Жукова, в начале военного конфликта могли состояться лишь сравнительно небольшие приграничные сражения, для отражения которых в округах было вполне достаточно наличных сил. Надо полагать, что и Сталин исходил из такого же сценария начальной фазы войны, поскольку именно такое развитие событий входило в советскую военную доктрину того времени. Поэтому он с позиций имеющейся у него информации вполне резонно возражает Тимошенко:
«…Вы что же, предлагаете провести в стране мобилизацию, поднять сейчас войска и двинуть их к западным границам? Это же война! Понимаете вы оба это или нет?..»
Это не только война, это и обвинение СССР в развязывании агрессии против Германии, и повод наказать его за это. Лучшего подарка себе Гитлер и придумать не смог бы. Тем более что мобилизация уже не могла бы существенно усилить боеспособность наших войск к моменту нападения немцев. Ведь войска к западной границе итак двигались. Увеличение их потока в момент начала немецкой агрессии привело бы только к увеличению числа захваченных в плен советских солдат.
«…Затем И. В. Сталин все же спросил:
— Сколько дивизий у нас расположено в Прибалтийском, Западном, Киевском и Одесском военных округах?
Мы доложили, что всего в составе четырех западных приграничных военных округов к 1 июля будет 149 дивизий и 1 отдельная стрелковая бригада…
— Ну вот, разве этого мало? Немцы, по нашим данным, не имеют такого количества войск, — сказал И. В. Сталин
Я доложил, что, по разведывательным сведениям, немецкие дивизии укомплектованы и вооружены по штатам военного времени. В каждой их дивизии имеется от 14 до 16 тысяч человек. Наши же дивизии даже 8-тысячного состава практически в два раза слабее немецких».
Однако согласно приведенной выше справке Ватутина от 13 июня на западных границах в составе фронтов находилось не 149, а 186 дивизий. Кроме того, в результате проведения скрытой мобилизации под видом больших учебных сборов к началу июня 21 дивизия была доведена до 14 тысяч человек; 72 дивизии — до 12 тысяч человек и 6 дивизий — до 11 тысяч человек при штате военного времени в 14 483 человека. Сталину так же было прекрасно известно, что РККА обладал преимуществом в танках и авиации. К тому же по представлениям Жукова война должна была начаться со сравнительно локальных приграничных сражений, для отражения которых сил было вполне достаточно. Так что лжет маршал в своих мемуарах. Не мог он ничего подобного заявить Сталину до 22 июня 1941 года.