Так начиналась война
Шрифт:
Это была большая удача. Если главные силы самой мощной полевой армии группы армий «Юг» вынуждены развернуть свой фронт против наших войск, атакующих с севера, значит, они в ближайшие дни не смогут поддержать прорвавшиеся на подступы к Киеву танковые дивизии генерала Клейста. Следовательно, угроза захвата города с ходу значительно уменьшилась. Одним танковым дивизиям не так-то легко будет прорваться через позиции укрепленного района на реке Ирпень и тем более вести уличные бои в крупном городе.
Важно было и другое. Удерживая главные силы 6-й немецкой армии к северо-востоку от Новоград-Волынского, мы тем самым вынудили топтаться на месте и те
Эх, если бы и генерал Музыченко сейчас нанес столь же решительный удар! Но командарм донес, что ему не до наступления. 37-й стрелковый корпус ведет тяжелый бой с превосходящими танковыми и пехотными силами противника. Бойцы и командиры дерутся за каждый метр земли, но вынуждены отходить. 49-й стрелковый корпус, готовившийся перейти в атаку, тоже внезапно подвергся ударам во фланг и тыл. Его командиру с трудом удалось вывести свои дивизии из-под угрозы окружения. Отход 49-го стрелкового корпуса еще более ухудшил положение сводных отрядов 4-го мехкорпуса: фашистские танковые части прорвались в Янушполь и вот-вот замкнут кольцо. Наступать в этих условиях — идти навстречу гибели.
Лишь группа генерала С. Я. Огурцова продолжала действовать активно и дерзко. Не дожидаясь, когда подойдут спешившие к нему на помощь дивизии 16-го мехкорпуса, Огурцов повел свой отряд и части 14-й кавалерийской дивизии в решительную атаку. Они нанесли сильный удар по 11-й танковой дивизии противника, занявшей Бердичев, разгромили ее штаб, перерезали коммуникации. Окружение танковой дивизии всполошило немецкое командование. Оно начало стягивать к Бердичеву новые силы. Огурцов сообщил, что среди убитых в бою оказались солдаты из 60-й моторизованной дивизии немцев.
Мы радовались успеху наших частей в районе Бердичева и вместе с тем еще более беспокоились за их судьбу: уже две фашистские дивизии наседают на них. Оставалось только изумляться, как удавалось малочисленным сводным отрядам генерала Огурцова и частям кавалерийской дивизии не только запереть в Бердичеве мощную группировку фашистских танковых и моторизованных войск, но и непрерывно атаковать ее.
Все же общие итоги дня не удовлетворяли нас: общего контрудара не получилось. А тут еще тревожный доклад начальника разведки: три сотни фашистских танков, выйдя из Житомира, устремились на Киев. На пути этой стальной армады всего лишь один танковый полк нашей 213-й мотострелковой дивизии! Вся надежда на авиацию. Генерал Астахов заверил Военный совет фронта, что бросит против танков главные силы бомбардировочной и штурмовой авиации. Смогут ли отважные летчики хоть ненадолго задержать врага?
Все чаще нашими делами интересуется Москва. Ставка помогает чем может. В это трудное время она передала нашему фронту две дивизии, входившие раньше в состав армии генерала Конева, по железной дороге направила с Кавказа 64-й стрелковый корпус. Это серьезная подмога, но когда она подоспеет? А пока Ставка по-прежнему требовала имеющимися силами отрезать прорвавшиеся мехчасти противника и уничтожить их, закрыть брешь между 5-й и 6-й армиями и восстановить прочную оборону по линии укрепленных районов.
Для выполнения этой задачи наш фронт, к сожалению, располагал очень ограниченными возможностями. Хотя 5-я армия сохранила свободу для активных действий, войска ее были ослаблены непрерывными боями. Еще тяжелее было положение 6-й армии. Генерал Музыченко все надежды возлагал на подходивший к Бердичеву 16-й мехкорпус,
И все-таки контрудар был жизненно необходим. Поэтому командующему 6-й армией отдано короткое боевое распоряжение: с утра 11 июля нанести контрудар из района Игнатовки в направлении на Романовку. Какими силами командарм должен был выполнять эту задачу, не указывалось. Мыслилось, что ему на месте виднее…
Срочно усиливался Киевский укрепленный район. Сюда направлялись подразделения 147-й стрелковой дивизии, отошедшие под давлением противника, и две бригады 2-го воздушно-десантного корпуса (третья бригада была брошена в район Канева для обороны железнодорожной переправы через Днепр). Пробившиеся из окружения части 206-й стрелковой дивизии получили указание сосредоточиться в Фастове и занять там круговую оборону. А потом это соединение было направлено в распоряжение Киевского укрепрайона.
Когда принимались эти решения, я напомнил, что командир 147-й стрелковой дивизии остался вместе с частью ее сил севернее Нового Мирополя. Кто же возглавит те подразделения, которые будут теперь драться под Киевом? Генерал Кирпонос вспомнил понравившегося ему своей невозмутимостью и рассудительностью полковника С. К. Потехина, с которым недавно беседовал, и решил назначить его. Так получилось, что у одной дивизии стало два командира: один с остатками ее частей сражался в окружении, а другой возглавил подразделения, оказавшиеся под Киевом.
Приказ войскам был подписан в третьем часу ночи. После этого командование и штаб фронта переехали в Бровары, на новый командный пункт.
Разослав все распоряжения, на рассвете тронулись и мы — группа операторов и связистов. Прибыли в Бровары часов в 9 утра, когда штаб фронта уже несколько успел обжиться на новом месте. В отделах и управлениях шла напряженная работа. Все были чем-то встревожены.
— Что случилось? — спросил я.
— Фашистские танки у Киева!
Да, невеселые дела. Мы давно уже знали о прорыве фронта, но весть о появлении фашистских танков у Киева подействовала на нас угнетающе. А каково будет услышать это жителям города… Ведь они считали (так оно и было в действительности), что в последние дни ожесточенные бои шли вдали от города, на линии старых укрепленных районов. И вдруг враг чуть ли не у порога их родного дома… Киевляне мужественно встретили тревожную весть. Они продолжали выполнять свой долг каждый на своем посту. Лишь трудиться стали еще более старательно и упорно.
В оперативном отделе я застал на месте немногих товарищей — все были посланы в 5-ю и 6-ю армии для контроля за осуществлением контрудара, который должен был в этот день развернуться в полную силу.
Проанализировав все собранные нами сведения о начавшихся стычках войск Киевского укрепленного района с прорвавшимися немецкими танковыми частями, я поспешил к начальнику штаба фронта. Ему уже все было известно. Взяв у меня карту обстановки, он внимательно ознакомился с ней. Вместе мы пошли к командующему фронтом.