Так становятся звёздами 2
Шрифт:
Пусть вдалеке грохочет гром, может быть страшен кошмар, да милостив бог? Может быть, всё уляжется? И, прости Добрые духи, но сейчас её куда больше заботит Катарина Калуччо, чем очередные интриги в попытках завладеть престолом.
Когда Гаитэ поднялась в спальню, оказалось, что Торн уже ждёт её.
– Выглядишь замёрзшей.
Сбросив плащ на пол, не отрывая взгляда от его тигриных, опаловых глаз, Гаитэ медленно приблизилась.
– Гаитэ? – негромко, словно чеканя каждое слово, проговорил Торн.
Гаитэ поняла, что он
– Что-то не так? Ты не здорова?
– Не здорова? – вскинула брови Гаитэ. – Ты, не стесняясь, прилюдно целуешь другую женщину и, как ни в чём не бывало, приходишь ко мне в спальню за ласками? И спрашиваешь, здорова ли я? Нет, Торн, я не здорова. Моё сердце разрывается, от боли и обиды. Разве я в чём-то проявила неуважение к тебе? Была с тобой непочтительна или холодна? По какому праву ты оскорбил меня сегодня? Почему думаешь, что я стану с этим мириться?
Торн глядел на ней в растерянности и вдруг, откинув голову, принялся хохотать.
– Гаитэ, любовь моя! Сколько драмы из-за простой игры!
– Я не понимаю таких игр, Торн. Уверена, поменяйся мы местами, тебе бы они тоже не пришлись по вкусу.
– Не выставляй себя на посмешище. Кажется, ты не в себе Гаитэ, не пытайся испытывать моё терпение.
– Нет, это не ты испытывай моё терпение, Торн! И не надейся, что обретёшь во мне одну из тех безвольных, покорных мужу женщин, что скорее рабыни, чем спутницы. Нет! Я пойду ради тебя на всё и всё снесу: клевету, опасности, ссылку. Моя преданность, моя верность, моя жизнь могут принадлежать тебе и только тебе одному. Но в ответ мне нужна твоя любовь, Торн.
– Моя любовь и так принадлежит тебе. Разве тебе это неизвестно?
– Докажи это.
Торн нахмурился:
– Чего ты хочешь?
– Подвергни дерзкую девчонку ссылке. Покажи всем, чем может вылиться желание вбить клин между нами.
Гаитэ с холодной яростью увидела, как взбугрились желваки под кожей скул, а блеск в глазах Торна сделался нестерпим.
– Гаитэ, довольно этой чуши. Я не стану выбрасывать девчонку из дворца из-за шалости.
– Шалости?! Скажи, зачем в этом дворце фрейлины? Чтобы служить мне? Или ублажать тебя?
– Гаитэ…
– Отвечай!
– Ты прекрасно знаешь ответ.
– Либо эта девица покинет дворец завтра, либо я.
– Гаитэ, берегись! Ты уже переступила опасную черту.
– Плевала я на твои опасные черты! Переступала и переступать их буду! – сорвалась на крик потерявшая над собой контроль Гаитэ. – Самым дорогим я ни с кем не делюсь. И, если я решу уйти, ничто и никто меня не удержит – ни стража, ни страх, ни обычаи, ни даже данные клятвы! Так что решай, кто из нас уйдёт – эта женщина или я?
Торн повёл плечом:
– Успокойся. То, что произошло, не стоит гневных слов или слёз. Я и подумать не мог, что ты всё так воспримешь.
– Ты удалишь эту женщину от моего двора или нет? – стояла на своём Гаитэ.
Торн какое-то время задумчиво глядел
– Возможно, девушка действительно перегнула палку. Её выходка была неуместной, – нехотя признал он.
– Выходка? Я считаю это недопустимой дерзостью.
– Хорошо. Можешь объявить девушке о том, что отказываешь ей от места. Ты в своем праве это сделать. Ты вправе сделать всё, что пожелаешь, моя дорогая жёнушка, – с улыбкой договорил Торн, заключая Гаитэ в объятия. – Не надо волноваться по пустякам и вести разговоры о разлуке. Обещай мне?
– Обещаю, – улыбнулась Гаитэ, потянувшись к нему за поцелуем.
Его губы были мягкими, а руки чуткими, нежными.
Привычным жестом он освободился от одежды, помогая и Гаитэ обрести свободу от пышного тяжёлого платья. Расплетая паутину шнуровок, миллиметр за миллиметром спуская лиф с плеч, покрывая поцелуями нежную, белую, как атлас, чувствительную к прикосновениям, кожу.
Она отдавалась ласкам, отвечая на поцелуи. Словно вплавляясь каждой клеточкой тела в его плоть – грудь к груди, дыхание к дыханию, ладонь к ладони.
Дыхание с каждым движением становилось отрывистей и короче, судорожней и прерывистей. Они плыли к волшебным берегам любви до тех пор, пока не достигли самой острой её вершины, чтобы обессиленными и в то же время счастливыми не упасть рядом, всё ещё крепко держась за руки.
Лежа в объятиях Торна, прислушиваясь к его выравнивающемуся дыханию, Гаитэ не могла не задумываться о том, что будет дальше. Кто из них раньше смирится с преобладающей волей другого? В глубине души она не могла не осознавать, что кажущаяся лёгкость победы обманчива. Им предстоит долгая борьба. И вся сложность её в том, что Гаитэ намерена бороться не с Торном, а за него – за его улучшенную версию самого себя. Но есть ли у неё шанс?
А где-то там, далеко-далеко находится человек, о котором она всеми силами души старалась не думать. Того, кто так и остался для неё сумеречной тайной.
Сезар Фальконэ. Самая глубокая рана в душе. Несбывшаяся мечта, искушение из ада. Одно его имя заставляло на глаза наворачиваться слёзы.
Но о чём плакать? Жизнь всё расставила по местам. Она жена Торна, а у Сезара, как она слышала, есть новая любовница. Как и Гаитэ, девушка знатного рода. Прославленная красавица.
Смешно ведь было думать, что он будет помнить её дольше мгновения. Зачем ему это?
***
Гаитэ не стала тянуть с выполнением решения. В послеобеденное время, когда слуги суетились, убирая со столов, она знаком велела Катарине приблизиться.
– Сеньорита Калуччо? – с каменным лицом произнесла она. – Хочу сообщить вам, что больше не нуждаюсь в ваших услугах. Вы можете покинуть двор.
– Но, Ваша Светлость, почему меня отсылают? Разве я в чём-то провинилась? – дерзко выставила подбородок опальная фрейлина.
Чёрные глаза с откровенным вызовом смотрела на Гаитэ.