Такая игра
Шрифт:
– А сколько все это продлится? – спросил кто-то слева.
– От двух до четырех дней. Возможно, некоторые освободятся быстрее. Рассчитывайте в среднем на три дня. Продукты не берите, только личные вещи. Еще вопросы?
– А куда мы едем? – еще голос справа
– Скоро все узнаете. Потерпите немного.
Больше вопросов не было. Вернувшись в гостиницу, он вытащил из рюкзака старые брюки, рубашку, подумал и добавил к ним брезентовую куртку. Переодевшись, он присел на кровать и глянул на часы. Времени оставалось еще много, и он завалился на кровать дочитывать Уэллса. Дочитал он аккурат к тому моменту, когда уже пора было выходить. Натянув
Во дворе здания уже стоял автобус, и народ уже активно в него грузился. Закинув вещи на сиденье, выскочил из автобуса и присоединился к группе курильщиков, стоящих поодаль. Торопливо затянулся от протянутой папиросы и встал в круг, прислушиваясь к разговору. Разговор был вялый, в основном на бытовые темы. Предстоящую поездку практически не обсуждали, поскольку никто толком ничего не знал. Стиханович задерживался, и он закурил еще одну, по мере сил участвуя в разговоре. Однако докурить не удалось. Куратор появился неожиданно и все торопливо побросали сигареты, подтягиваясь к нему поближе. Стиханович, окинув взглядом толпу, спросил: "все здесь?" и не утруждая себя перекличкой, предложил грузиться в автобус. Все торопливо полезли внутрь, рассаживаясь на заранее облюбованные места. Стиханович зашел последним и водитель, не дожидаясь команды, захлопнул дверь и стал выворачивать со двора.
Ехали они долго. В автобусе было жарко, солнце светило вовсю, и даже настежь открытые окна не помогали. Он сидел у окна, жадно ловя струйки свежего воздуха, и лениво оглядывал уже осточертевшие поля и перелески. В какой-то момент даже задремал, но тут автобус в очередной раз тряхнуло и он тут же проснулся, от боли в прикушенном языке. Больше он спать не пытался, продолжая пялиться в окно и лениво гадая, куда же их все-таки везут.
Внезапно автобус сбавил скорость и, свернув направо, затрясся по пыльной бетонке. Все немедленно подобрались и принялись оглядываться по сторонам, чуя конец путешествия. И действительно, спустя пятнадцать минут автобус по бокам замелькали небольшие строения и, наконец, автобус остановился у КПП. Все засуетились, однако Стиханович, приподнявшись, показал часовому какой-то документ и автобус, дождавшись, пока поднимется шлагбаум, поехал дальше, прямо к видневшимся впереди строениям.
Выгрузившись из автобуса, они все сгрудились возле курилки, пока Стиханович что-то выяснял в караулке. Покурить опять не удалось, поскольку куратор почти сразу же вышел и повел их к стоящей невдалеке большой брезентовой палатке с нарисованным на боку большим красным крестом. В «предбаннике» он остановился:
– Сейчас вы должны будете пройти медосмотр. Заходим по одному. Вас вызовут.
– Чего там осматривать, я здоров как бык – раздался сзади возмущенный голос. Но Стиханович был непреклонен.
– Так положено. Кто медосмотр не пройдет – на объект не пойдет.
– Нет, надо так надо – ответил тот же голос, но уже на полтона ниже – но все равно – ерунда все это.
Не удостоив говорящего ответом, Стиханович нырнул за полог, пробыл там буквально пару минут и вышел, оставив их одних.
Его вызвали одним из первых, хотя по фамилии он должен был быть в конце списка. Врач, сидевший прямо у входа в белом халате поверх военной формы, задал ему несколько обычных вопросов, заставил раздеться до пояса и попросил отойти в самый конец помещения. Он послушно отошел, повторил полтора десятка слов, нашептываемых врачом, и вернулся к столу. Врач задал ему еще с десяток вопросов и велел одеваться.
– Вам не туда. Вот сюда пройдите – и указал рукой на другой выход, прикрытый такой же брезентовой занавеской.
Выйдя через нее, он оказался в небольшой комнатке со двумя лавочками и столиком с какими-то старыми журналами. У второго выхода за обычным конторским столом сидел караульный. Больше в комнате никого не было.
– Фамилия? – спросил караульный, увидев его.
Он назвал. Караульный сверился со списком, лежащим перед ним, кивнул, поставил галочку и сказал:
– Ждите здесь.
Он послушно отошел к лавочке, опустился на нее и взяв руки журнал, принялся листать его. Как назло, это оказалась «Работница» трехмесячной давности. Секреты женского рукоделия его интересовали мало, но больше читать было нечего. Спустя некоторое время в комнату вошел еще один из их группы, потом другой, потом кто-то из женщин – он так и не знал их имен. Их уже было восемь, когда в палатку неожиданно вошел Стиханович, причем с улицы. Пошептавшись с караульным, он взял у него список, оглядел собравшихся и произнес:
– Ну что ж, товарищи, идите за мной.
– А остальные где?
– Остальные пойдут своим чередом. Ваша группа будет такой.
– А медосмотр мы что, прошли?
– Да, вы все прошли. Следуйте за мной.
Он пожал плечами и направился вслед за куратором, пропустив вперед женщину. Выйдя из палатки, он оглянулся, но никого из остальных не увидел. Только те, что были с ним в комнате. Перейдя через площадь, они вошли в дом с табличкой на двери «Общежитие №1», похожий на обычный барак. Пройдя по коридору до конца, они свернули направо, в комнату с надписью «Красный уголок», так же как и раньше, увешанную плакатами, с бюстами и портретами основателей. Стиханович предложил всем садиться, а сам остался стоять, положив перед собой на стол папку, которую до этого держал в руке.
– Значит так, товарищи. Завтра вы все пойдете на объект. Скорее всего, вы не понимаете, почему мы пригласили именно вас.
– Это еще мягко сказано – голос принадлежал тому молодому, со смешной бородкой.
– Вы все люди, никак не связанные с обороной промышленностью. Более того, вы практически не знакомы и с техническими науками. Филолог… – он заглянул в список, открыв лежащую перед ним папку – биолог, музыкант… ну и так далее. Но нам нужны именно вы. Нам требуется, так сказать, незамутненный взгляд на мир. Если попроще, вас завтра проведут по объекту, а потом вы постараетесь описать все, что вы там видели. Все ваши впечатления – физические, психологические, эмоциональные. Даже медицинские – если например, кому-то из вас станет плохо – или наоборот, впадете в эйфорию – все это нас очень интересует. Техническая оценка объекта нам не нужна – ею занимаются другие люди. Вот вкратце и все. Да, естественно, с вас будет взята подписка о неразглашении.
– А если я откажусь? Я играю в оркестре, у нас скоро гастроли за границей…
– Имеете полное право. Хотя, согласно решению вышестоящих инстанций, эта подписка никак не ограничит ваши права. Пока вы держите язык за зубами, разумеется. В противном случае ничего хорошего вас не ждет. Это касается всех. У нас длинные руки и хорошая память. Еще раз повторяю – нам нужна ваша помощь, а не принуждение. Если не хотите помогать – не надо. В таком случае вы свободны. Остальных прошу ознакомиться.