Такая Империя
Шрифт:
Я так и продолжал висеть в чем-то «сером», пока не увидел огонек. Теплый желтый свет постепенно приближался, и я смог разобрать, что он находится в руке человеческого силуэта. Через несколько секунд я почувствовал под ногами твердую поверхность.
Силуэт сделал еще несколько шагов, и я обнаружил перед собой улыбающуюся Левитанию.
— Ты последняя, кого ожидал здесь обнаружить, — с облегчением выдохнул я. — Какого демона ты тут делаешь?
— Тебя жду, — беззаботно заявила она и пожала плечами. — Так и знала
— Кто? Этот лич?
— Ну не Арт же, — фыркнула она. — Слишком уж он расчетливый был.
— Погоди-ка, — сглотнул я и принялся прогонять в памяти последние моменты. — Где мы и что вообще происходит?
— Это место многие называют по-разному. Папа называл это место «Анутэсу карамб».
— Первый раз слышу. И что у тебя в руке?
— Это мой дар. Его последняя искра, — с грустью вздохнула девушка. — Я сохранила… для тебя.
Мне не понравился ее тон. Она улыбалась и говорила спокойно, но глаза были полные грусти. Что-то было не так, но я не понимал, что.
— Леви, — начал я, пытаясь собраться с мыслями. — Что происходит?
— Ничего особенного, — пожала плечами друид. — Мы с тобой умерли.
— Так не бывает. Это просто…
— Рано или поздно все погибает. Это нормально. Так устроено природой.
— Лич убил нас в подземелье? — я задавал очевидные вопросы, просчитывая выход из ситуации. Безвыходной, по сути, ситуации.
— Что? Нет, конечно. Я умерла задолго до этого. — отмахнулась друид. — Тело еще было живо, но меня в нем не было. А это место в переводе с нашего кланового наречия называется «Место, где души ждут». Я ждала тебя.
— Зачем? — я спросил, хотя и так все понимал. Искра у нее в руке, душа ожидающая меня в чистилище.
Помню, голос у меня дрожал.
— Чтобы тебя вернуть. Ты можешь вернуться обратно. Еще не слишком поздно и ты не обратишься…
Она тогда протянула руку с огоньком ко мне, а я перехватил ее. Помню, что глупость спросил, но по-другому не мог.
— А как я дальше жить буду с еще одной смертью за плечами?
Она грустно улыбнулась, провернула запястье и дотянулась до моей груди, вложив в нее искру. Силуэт Леви принялся бледнеть и растворяться.
— Я тебя люблю, — прошептала она, а у меня в груди засияло солнце, обжигающее до пальчиков ног.
— Я тоже…
Я не успел ей сказать всего, что хотел. Мне искренне жаль того, что я не мог понять, насколько мне она важна, эта взбалмошная девчонка. И сейчас, когда я понимаю, насколько мне ее не хватает, стыд за мои слова переполняет разум.
Я очень многого не сказал.
Это был последний раз, когда я слышал ее голос.
Дважды умерший, дважды воскресший.
Дважды потерявший дорогого человека.
Жизнь циклична.
Все повторяется.
Купол крепости полыхал всеми цветами радуги. По нему били всеми
Из-за насыщения силой от источника и от заклинаний, бившими по щитам, было совершенно непонятно, что происходит снаружи.
На главной смотровой площадке центрального донжона был организован небольшой штаб.
— Когда он должен вернуться? — спросил паладин с гравировкой сотника на наплечнике.
Родгаз глубоко вздохнул и поднял голову к небу, на котором плыли темные облака.
— Солнце в зените, — произнес он и взглянул на предводителя соединения паладинов. — Он уже несколько часов как должен был быть тут.
— У нас есть план, на тот случай, если он не придет? — поинтересовался лейтенант, стоявший рядом.
— Нет. — коротко ответил калека.
— Это было крайне неразумно, не оставлять путей отхода на случай… — начал ворчать офицер.
— По мне так вся эта затея выглядит как безумие, — не упустил возможности возразить предводитель паладинов.
— Это операция «Веры», — покачал головой Родгаз. — Вы не осознаете главного. Все мы здесь под угрозой гибели и прорыва юго-западного фронта. Не станет нас — некому будет защищать наши земли. Погибнет столько людей, что вам и представить трудно.
Он обвел взглядом каждого члена штаба и, заглядывая в глаза, продолжил.
— Мы все прекрасно понимаем, что произойдет, когда война закончится. Мы погрязнем в междоусобных склоках и еще столетия у нас будет повод ненавидеть друг друга за смерть близких. Но самое страшное, что я не знаю ни одного достойного претендента на престол, кому бы я мог хотя бы на волосок поверить. У вас есть такой кандидат?
Офицеры молчали.
— У меня есть такой, хотя сам он себя претендентом не считает. Я верю в этого парня. — закончил калека. — Я верю, что он из кожи вон вылезет, но не даст умереть такому количеству неповинных людей.
— Но он же темный и…
— И у него нет за спиной клана и земель, в угоду которых он будет действовать, — оборвал бывший следователь несогласного. — А сила… Какая разница, какого цвета сила? Посмотри на его паладина. В нем больше чести и добродетеля, чем во многих ныне живущих.
Калека отвернулся от собравшихся и уставился в магическую защиту крепости.
— Я верю — он придет. Придет и мы уничтожим войска Шимата. Если же он не придет и окажется таким же, как остальные, то… Нам дальше смысла воевать нет. Можно со спокойной душой отправляться на тот свет…
Земля задрожала и свет, проникающий сквозь купол сверху, вдруг померк. В один миг наступили сумерки.
— Что это? — взволнованно вскинул к небу голову офицер императорской армии.
— Клирики! — вскинулся Родгаз. — Клириков в готовность! Щит веры!