Такая музыка
Шрифт:
Домой он вернулся поздно.
– Что с тобой?
– со страхом спросила Лиза.- Где это ты был?
Сашка снял плащ и туфли и почему-то носки и босой зашлепал в комнату.
– Трум-пум-пум-пум-пум-пум...- громко заиграл он "Прощание славянки" и объявил: - Прощание с рабочим классом. Привет заводу. Привет Семену. Я не оправдал его надежд. Я не заменю его после пенсии. Аут! Я - молоток! Утром не кантовать!
– предупредил он и отправился спать.
Лиза прошла за ним следом, собрала одежду, повесила на место. А Сашка уже
В комнате, забравшись на диван, где она читала, дожидаясь Сашку, Лиза книгу больше не тронула. Ей не страшен, хотя и непривычен был пьяный муж. Он был не страшен ей, но удручал.
Утром, когда Лиза стала будить Сашку, он сказал ей сердито:
– Я вчера говорил... Ты что, не слышала? Гуд бай, дорогой завод. Все,и он снова улегся, накрывшись подушкой.
Лиза не отступала. Она стянула подушку и спросила:
– Ты толком можешь сказать, что случилось?
– В оркестр, в оркестр ухожу... И отстань. Потом. Высплюсь и все объясню. Не приставай, иди, иди,- и Сашка накрылся другой подушкой, натянув одеяло.
Лиза не знала, что ей делать. Ведь если даже Сашка решил увольняться, то все нужно по-хорошему, по-человечески: написать заявление, предупредить, а не так вот, бросив и плюнув на все. Она собиралась, одевалась, завтракала, но все делала машинально, не думая. А в голове лишь одно стояло: "Что делать?" И не у кого было спросить, не с кем посоветоваться.
Лиза снова вошла в спальню и сказала громко:
– Саша, я ухожу.
Он не ответил. Тогда Лиза сдернула подушку с его головы и повторила:
– Я ухожу, подумай. Надо на работу идти. Понимаешь? Слышишь меня?
– А ты меня слышишь?!
– сел на постели встрепанный и рассерженный Сашка.- Ты русский язык понимаешь? Не работаю я там. Отцу пока не говори, а то примчится. Поняла наконец?!
На завод Лиза пошла не обычной дорогой, где на перекрестке иногда поджидал их Лукич, а напрямую, через улицу. Это была, конечно, детская уловка, потому что работали под одной крышей. Но все же... Как говорится: "Завтра, завтра, не сегодня..." А потом, в цехе, она уже жалела о своей хитрости. Может быть, Иван Лукич сумел бы помочь или хотя бы успокоить. Она ждала его, решив ничего не скрывать. Но Лукича не было. Он не появлялся, не подходил, как обычно. Видно, хватало ему своих забот.
Едва дождавшись обеденного часа, Лиза побежала домой, гадая, застанет она Сашку или нет... Муж оказался дома. Он сидел на кухне, пил чай, увидев Лизу, удивился:
– Ты чего? Так рано...
– Соскучилась,- ответила Лиза.- Ты ел?
– Не, чаек вот, с похмелья.
– С похмелья,- осуждающе проговорила Лиза.- Давай поедим. Я обедать пришла.
Она поставила на плитку борщ и сковороду для яичницы, вчерашнюю рыбу из холодильника достала.
– Рассказывай, рассказывай,- попросила она, накрывая на стол.- Я же измучилась и ночью, и сегодня.
– Чего рассказывать... Да,- встревоженно спросил
– Не видела я отца. А вот мастеру пришлось врать. Думаешь, хорошо? пожаловалась Лиза.- Ты бы не вылеживался, а пошел и все сделал.- И тут она опомнилась: - Так я же не знаю ничего. Что произошло? Почему ты не на заводе? Ты можешь толком рассказать?
– Я же говорил,- недовольно морщась, произнес Сашка. Сегодня с утра он растерял вчерашнюю уверенность. Но отступать было поздно.- Я ж тебе говорил...- он покряхтел, пожаловался: - Голова болит. У нас нет ничего, а? Прямо трескается.
Лиза молча борщ поставила, рыбу, яичницу и теперь уже твердо попросила:
– Рассказывай, мне некогда.
– В общем, так. С завода я ухожу. Буду играть в оркестре, в ресторане "Центральный". Вчера уже договорился и заявление написал. Надо сегодня трудовую книжку забрать и все оформить.
Сашка не стал говорить, что придется ему петь с оркестром. Кто-кто, а она знает цену его вокальным данным, да и не собирался он все время глотку драть, найдется ему инструмент.
– Понятно,- сказала Лиза и принялась за обед.
– Тебе не по нутру?
– Честно говоря, нет,- ответила Лиза.
– А почему? Ну, отец - ладно. Как только он узнает, он такую речуху закатит. Променял, дескать, высокое звание рабочего на... Но отец - старый человек. Ему толкуй не толкуй, не поймет. Ну а ты, ты тоже считаешь, что работать в ресторане - позор?
– Нет... почему же...
– Да я по тону слышу, что ты не в восторге. А вот почему?
– похмельная боль у Сашки прошла, и голова прояснилась.- Скажи - почему? Значит, на заводе, у станка можно и нужно быть. На опостылевшей работе. А в оркестре, пусть ресторанном, играть постыдно? Да я ведь люблю играть! Мне нравится!
– Чего ты злишься?
– спокойно спросила Лиза.
– А как не злиться? Почему обязательно - "кабак" и обязательно "лабухи"? Ведь люди отдыхать туда идут, потанцевать, послушать. Почему это плохо? Почему плохо, если они придут и им оркестр понравится? Они хорошо отдохнут. Захотят еще прийти. Это плохо, да?
– Я прошу тебя, не злись,- ответила Лиза.- Я ж ничего пока не сказала.
– Вот именно. Сидишь, молчишь и глядишь на меня как на черта какого...
– Не придумывай, я сижу и ем. Мне надо пообедать и идти на работу. А тебя я спрошу: вот ты вчера уже играл?
– Немного.
– Хорошенькое немного, если домой еле дошел. Я тебя таким не видела. Это что, производст-венная необходимость? Так каждый день будет?
– Ты что... Это мы встретились, с Жекой, давно не виделись. Ну, и новую работу обмыли.
– Я тебя прошу, пойди на заводе объясни все. Чтобы мне не врать. А зачем это: бросил, плюнул и до свидания? Нехорошо.
– Ладно, ладно, схожу и сделаю. Но ты... Вот я тебе все рассказал, все объяснил,- ты довольна или нет? Верно я делаю?.. А то ты так, сквозь зубы процедила...