Такая Война
Шрифт:
Друг умолк и задумчиво взглянул на него.
— Солдат чаще убивает безрассудность и самоуверенность, чем стрелы и копья врагов. — пояснил Чек.
— Я уж было подумал кое-что другое, — хмуро буркнул солдат и отвернулся. — Я тоже не за местью иду. Если уж не врать, то сам не знаю, зачем туда иду. Наверное, мне некуда идти. У меня просто больше ничего нет.
Воин упер взгляд в землю и молча продолжил шагать. Тишина, прерываемая скрипом колес каравана, продлилась не больше минуты. Погруженный в свои мысли Сигай усмехнулся.
— Знаешь, наверное, приму
Воин вздохнул, предаваясь воспоминаниям.
— Помнишь Железного Гара? Мы таскались с ним по молодости. Он учил меня и поставил копье и щит. Если бы не ранение, думаю, его бы оставили, несмотря на седую голову и почтенный возраст. — воин по доброму улыбнулся. — Он мне был вместо отца, но сильно хромал. Умники из корпуса разума срастили ему кость неправильно и его мучали сильные боли. Гара остался в городке Гурумэ, что на востоке от Лутумуа. Когда мы шли сюда, мы проходили мимо него. Я заходил туда, чтобы навестить его.
С лица сползла улыбка, уступая его мрачной маске.
— Он спился. Превратился в то отребье, о которое мы в пьяном угаре в отгуле вытираем ноги. Я нашел его на окраине площади. и не узнал бы его, если бы Гара не пристал ко мне с просьбой подать монету бедному калеке. Твердил, что сам был воином корпуса… — Сигай стиснул зубы и со злобой произнес: — Железный Гара превратился в пьянь, отребье, в отбросы…
Воин продолжил молча идти и через десяток шагов, немного успокоившись, произнес:
— Наверное я всё-таки иду туда за смертью, — тихо признался он и повернул голову к Чеку.
Тот лежал в нескольких шагах позади обезглавленным трупом. Над ним стоял воин в кожаном доспехе. Доспех был перемазан дорожной пылью, в десяти шагах за ним была небольшая яма, в которой он по всей видимости прятался. На лбу воина красовалась странная руна, начертанная углем.
— Ты ее нашел, — шепотом произнес он и указал мечом на Сигая.
В следующий момент он услышал слабый свист и резкую боль в шее. Мир закружился в карусели и, спустя несколько секунд, его глазам предстало его тело, опускающееся на колени, толчками выталкивая кровь из обрубленной шеи.
А после события понеслись словно обезумевшая от страха косуля.
Со всех сторон от каравана вскакивали из земли воины. Перепачканные пылью и сухой землей, они, словно серые призраки, бросались на охрану и возниц, вонзая в них оружие. Никто не обратил внимания, что все они были в саторской броне, все носили носили знаки корпуса обеспечения и все имели смертельные раны на теле, которые им совершенно не мешали сражаться.
Мертвецы бросались опрометью, большинство без щитов, без всякой тактики. Словно обезумевшие, они кидались на противников, вонзая короткие клинки, ножи, а те, кто не имели оружия — вгрызались зубами, словно степные шакалы. Напор был настолько ошеломительный и неожиданный, что никакого
Да, мертвецов пронзали копьями, да, их рубили, но отсутствие конечностей или второй половины туловища совершенно им не мешала. Почти все телеги рванули в разные стороны, но не от того, что муллы почувствовали мертвую плоть. Это получилось из-за того, что мертвецы, жаждя выполнить приказ, бросались на все, что попадется.
Все, что имело теплую кровь.
Разорванные зубами глотки, разрубленные мертвецы, оторванные конечности и истошные вопли. Очень быстро нападение на караван превратилось в кровавую вакханалию. Сухая пыльная земля степи за несколько минут покрылась кровавыми пятнами.
Бой вспыхнул очень быстро и так же быстро почти сошел на нет. Сопротивляться остались лишь несколько воинов. Они размахивали мечами, рубили топорами, раскалывая головы мертвецов, но не сдавались. По началу четверка билась встав в круг, затем, когда на копье одного из воинов повисло сразу три оживших трупа, они остались втроем. Им пришлось сместиться к телеге, чтобы как хоть как-то сократить сектор атаки. Однако в какой-то миг бой остановился. Мертвецы просто замерли и, встав в плотное кольцо оцепления, принялись чего-то ждать.
Из оцепления мертвецов вышел Мак. Он внимательно оглядел воинов в дорогой броне и кивнул, после чего спокойно произнес на имперском:
— Одного будет достаточно.
Он поднял руку и, указав на них двумя пальцами, выдал очень маленькие «Иглы тьмы». Они были настолько малы, что не превышали по размерам швейные.
В следующий миг два из трех воинов получили маленькие дырки во лбу, из которых по капельке потекла кровь. Спустя секунду они рухнули на землю сломанными куклами.
Мак развернулся и ушел за спины оживших мертвецов, а воин, сглотнув ком в горле, проревел на саторском:
— Имперский ублюдок!
— Не я такой, — пробормотал он, не оборачиваясь. — Война такая…
После этого воин рванул вперед, размахивая топором, но вопреки его ожиданиям, мертвецы побросали оружие и ринулись на него. Он успел разрубить троих, прежде чем его повалили на землю. Его хватали за руки, за ноги, облепили, словно мухи конский навоз.
Итог был предсказуем. Воина связали по рукам и ногам, не забыв сунуть в рот кляп.
Кровавая резня закончилась. Мертвые добили раненых. Через полчаса мертвецы из каравана снова зашевелились.
Глава 2 ч.1
Мак морщился от удовольствия, глядя на костер. Рядом сидела пара воинов, сноровисто работая ложками.
— Греетесь? — поинтересовался Вар, глядя на мага.
— Угу, — кивнул тот. — После большой работы со смертью меня всегда морозит.
Десятник кивнул и продолжил работать ложкой.
— Много у нас трупов получилось? — тем временем спросил Мак.
— Удачно в землю закопались, — кивнул второй воин — здоровяк Билл. — Мы почти тридцать трупов сделали, а положили всего ничего — полтора десятка. Это те, что совсем негодные, с головой разбитой.