Шрифт:
ГЛАВА ПЕРВАЯ
– Давай заведем ребенка, Уит.
Большинство холостяков, услыхав подобное предложение, рухнули бы замертво, но только не Уитфилд Мэннинг-четвертый. Богатый баловень судьбы, он привык к тому, что женщины охотятся за ним и мечтают заполучить его в мужья любой ценой. Хотя, говоря по правде, столь откровенное предложение он получил впервые.
Мэллори О'Брайн была сестрой его лучшего друга и уже четыре месяца соседкой по квартире. И чем больше Уит узнавал эту удивительную женщину,
Не отрываясь от изучения спортивной колонки, Уит пробормотал:
– А? Да, было бы просто замечательно, О'Брайн.
– Ты меня слушаешь?!
Но Уит принадлежал к числу людей, которых не так-то просто вывести из равновесия. Он невозмутимо перевернул страницу газеты.
– Обязательно, крошка. Вот только я очень занят последнее время, – он оторвался от чтения и уставился в потолок, изображая глубокую задумчивость. – Пожалуй, я могу выкроить для тебя часок во вторник днем, сразу после совещания. Тебя устроит стол в конференц-зале? Я скажу секретарю, чтобы она тебя записала.
Он снова погрузился в чтение. Но ему не удалось прочитать даже пару строк. Мэллори, словно фурия, подлетела к нему, вырвала газету и отшвырнула ее в сторону.
– Уит Мэннинг, ты можешь хоть раз выслушать меня серьезно?
Он поднял глаза и посмотрел на Мэллори снизу вверх. Она стояла прямо перед ним, прекрасная в своем гневе: ее зеленые глаза ярко сверкали, а рыжие длинные волосы разметались по плечам. Просторные пижамные брюки съехали так низко на бедра, что Уит невольно отвел глаза.
Ему следовало подумать о последствиях гораздо раньше. Например, когда он подарил ей на день рождения комплект белья. Или когда на прошлой неделе, не постучавшись, вошел в комнату Мэллори. Хотя откуда ему было знать, что она сидит на кровати обнаженная и втирает в кожу молочко для тела? Нелегкое испытание для мужчины, у которого уже несколько месяцев не было близких отношений с женщиной.
По правде говоря, с тех пор как Мэллори перебралась в его квартиру, Уит и не пытался завязать отношения с кем-либо. Он сам объяснял это тем фактом, что привести домой другую женщину было бы не очень вежливо по отношению к соседке. И уж конечно, он не думал о том, что между ним и Мэллори может быть что-то кроме дружбы. Непростительная ошибка.
И сейчас эта «непростительная ошибка» смотрела на него с вызовом, нетерпеливо постукивая ногой в ожидании его решения.
Уит встал и теперь возвышался над ней, словно гора.
– Ладно, О'Брайн. – Он послал Мэллори обворожительную улыбку, которая нередко выручала его в сложных ситуациях. – Я весь внимание. Что случилось на этот раз? Я забыл вымыть за собой пивной бокал? Вряд ли тебя так разозлила поднятая крышка унитаза, ведь я не пользуюсь твоей ванной.
Мэллори уселась на диван и подтянула колени
– Ничего такого не случилось. По крайней мере, сегодня. Слушай, Уит, я не шучу. Я хочу ребенка. От тебя.
Внезапно Уит осознал всю серьезность происходящего.
– Ты сума сошла!
Мэллори спустила ноги с дивана и, не мигая, посмотрела ему в глаза.
– Я говорю совершенно серьезно.
Ее решимость пугала Уита. Ситуация явно выходила из-под контроля.
– Почему именно я?
– Я доверяю тебе, Уит. Ты мой друг. Я знаю, что могу на тебя положиться.
Уит совсем не разделял ее уверенности.
– Послушай, Мэллори, возможно, я чего-то не понимаю, но какая муха тебя укусила?
Она прижала к груди подушку, и выражение ее лица стало грустным.
– Мне уже тридцать лет, Уит. Время пришло. Мой организм говорит, что уже пора.
– И что? Мне уже тридцать три, но мысль о детях еще ни разу меня не посещала.
Мэллори так яростно крутила углы подушки, что швы начали потрескивать.
– Мужчины устроены иначе, чем женщины. Вы способны стать отцами и в восемьдесят. Женщина не может позволить себе подобной роскоши. Мой организм стареет, Уит.
Не то чтобы Уит возражал против секса с Мэллори. Напротив, при мысли об этом он едва сдержал легкий стон. Но согласиться с ней сейчас было бы чистейшей воды безумием.
Надо немедленно прекратить этот опасный разговор, пока его первобытные желания не одержали верх над здравым смыслом.
Уит схватил кроссовки, плюхнулся в кресло и, натянув их, принялся туго зашнуровывать. В другое время он бы сменил джинсы и футболку на что-нибудь более подходящее для пробежки, но сейчас нельзя было терять ни секунды.
– Куда ты собрался, Уит?
Он посмотрел на Мэллори, крепко сжавшую подушку, словно видел ее в первый раз.
– Хочу пробежаться. А пока меня не будет, сделай одолжение. Верни домой ту Мэллори, к которой я привык.
Она тяжело вздохнула и оставила в покое истерзанную подушку.
– Я знала, что ты именно так и отреагируешь. Так характерно для мужчины.
Уит замер на полпути к двери и обернулся.
– Характерно для мужчины?
– Ну да. Ты убегаешь от проблемы.
В этом была вся Мэллори, прямолинейная и откровенная.
– Я не убегаю от проблемы, а иду на пробежку. Как, впрочем, и каждый день.
Мэллори упрямо стояла на своем:
– Конечно, убегаешь. Точно так же ты убежал, когда нужно было открывать собственный бизнес. Ты не смог и не захотел противостоять отцу. Ты когда-нибудь делал что-нибудь без его разрешения, Уит? Может, по этой самой причине ты не хочешь меня слушать? Папочке это не понравится.
Черт побери, ее и ее откровенность! Хотя сам хорош! Нечего было изливать ей душу.
– Я проектирую дорогие дома. На мой счет каждую минуту поступают огромные суммы. И я не вижу в этом ничего плохого.