Такие нeformatныe взрослые
Шрифт:
– Так ведь я должна была понять свою маму и простить? Правда? – сказала Василиса. – Она меня родила и воспитала, я должна быть ей благодарна: я слышала об этом в одной передаче по телевизору, там говорили очень убедительно.
– Понимаете, Василиса, – вздохнула я, – вы слышали только одно распространенное мнение. Но есть и другие мнения. Дело в том, что детей могут родить самые разные женщины, в том числе и бездушные, жестокие. Это печально, но факт. Даже злостные преступницы могут рожать детей. И есть матери, которые не любят своих детей. Ну, так что же, надо искать любовь в другом
– Но я была очень некрасивой, а моя мать была красавицей! Ее можно понять! – закричала Василиса.
Я решила прекратить наш спор.
– Понимаете, – сказала я, – в жизни так устроено, что люди, как правило, заботятся о последующем поколении больше, чем о предыдущем. Вот вы и заботьтесь! Вы сама – мама! Захотите, будете иметь еще ребенка. И потом вас любит ваш папа. И ваш муж. И Танюшка!
Василиса смотрела на меня во все глаза.
Прошло еще три года, и мы встретились еще раз с Василисой Премудрой. Она с гордостью показала мне фотографии маленького сына. Он был копией Василисы: смешной лопоухий малыш. Даже по фотографии было видно, какой он любимый!
– Ну вот, Василиса, вы со всем справились, и я вам больше не нужна, – искренне произнесла я.
– Да, конечно, я вполне счастлива, – сказала Василиса, – но как бесконечно я была рада, когда узнала, что у меня родился мальчик, а не девочка!
Гений среди уродов
Женщина лет пятидесяти, высокая, полная, ярко, но безвкусно одетая, решительно вошла ко мне в кабинет для предварительной записи.
Увидев меня, она быстро сделала плачущее лицо и произнесла:
– Доктор, прошу вас, помогите, у нас такое горе! Младший сын – психически неполноценный. Не слушается, отца не уважает, занимается непонятными вещами, уходит из дома и пропадает черт знает где! Помогите!
– Сколько лет сыну? – спросила я, усадив ее на стул и предложив стакан воды.
– Уже двадцать, – вздохнула она, – он всегда был ненормальным, но в последнее время мы с ним совсем не справляемся. Отравляет жизнь всей нашей семье. А семья у нас дружная: кроме него, есть еще сын и дочь. Мы с мужем живем хорошо. А этот младший – выродок, ей богу! Все нервы нам истрепал. Отца совсем не уважает. Лечить его надо, доктор, если только можно вылечить.
– Я – психолог, – привычно пояснила я, – лечением я не занимаюсь.
– Так меня к вам врач направил, – удивилась женщина, – он сказал, что ТАКОЕ вылечить не может, нужен психолог.
– Какой врач? – спросила я.
– Участковый, – снова удивилась женщина, – я его заставила сыну все анализы сделать. И крови, и мочи. Участковый сказал, что сын здоров, а остальное не по его части.
– Так, – сказала я, – а в армии сын служил?
– Так кто ж его такого в армию-то возьмет, – заголосила женщина, – там же стрелять надо, а может, и убивать, а он не в себе. Если б в армию взяли, я бы перекрестилась, ей богу! Хоть наша семья от него отдохнула бы малость.
– И какой же помощи вы от меня ожидаете? – спросила я без особого энтузиазма.
– Обследуйте его, как можно строже, это я вас как мать прошу, – сказала женщина, –
– Я никого не кладу в больницу, – предупредила я клиентку.
– Ну, вы мне тогда заключение дайте, что сын болен. А я уж сама дальше пойду. Участковый сказал, что с вашим заключением можно в больницу положить, – тараторила женщина.
Пришла моя очередь удивиться:
– Грамотный у вас участковый!
– А то! – воскликнула женщина. – Я ему мяса принесла, он мне ваш телефончик и подкинул.
– Почему мяса? – тупо удивилась я.
– Так я ж мясом торгую, – уже в дверях сообщила мне моя новая клиентка.
Семья Косоротовых, состоящая из пяти человек, занимала большую четырехкомнатную квартиру. Мать, Людмила Ивановна Косоротова, была женщиной хозяйственной и очень активной. Она любила чистоту и постоянно наводила порядок. Если кто-то из членов семьи входил в квартиру в грязной обуви, она летела как коршун и отправляла переобуваться за дверь. Посторонних людей в квартиру не впускали вовсе, все разговоры велись на лестнице.
Людмила Ивановна сама квасила капусту, варила холодец и пекла пироги. И дочку Валентину приучила к хозяйству. Та возражать матери не смела. Если мать ей приказывала заново вымыть еще чистые полы, Валентина без разговоров бралась за уборку. Если велела ставить тесто, та молча шла на кухню. Но мать Валентину не обижала. Наоборот, она старалась нарядить дочку как можно лучше, и гардеробу Валентины могли бы позавидовать многие девушки.
Отец, Николай Петрович Косоротов, занимался строительством коттеджей и ремонтом дорогих квартир и тоже был человеком хозяйственным. Он считал, что, строя один дом из материала заказчика, настоящий строитель всегда может построить два. Себе Косоротов давно построил коттедж с бассейном, и надо сказать, он обошелся ему совершенно бесплатно. Но Косоротов продолжал придерживаться своей тактики, купил хорошую квартиру, и семья жила в полном достатке.
Младший неблагополучный сын Косоротовых Алексей, к моему удивлению, легко согласился прийти ко мне на консультацию. Держался он настороженно. Тем не менее, буквально с первой минуты ему удалось меня удивить.
– Мне необходимо сделать откровенное признание, – угрюмо произнес он.
– Здесь психологическая консультация, – напомнила я.
– Да, я знаю, – серьезно ответил юноша, – мне нужен профессионал, обычный человек меня не поймет.
– Я вас слушаю, – сказала я, приготовившись услышать нечто особенное, – в чем ваша проблема?
– Я не люблю своих родителей. Совсем. И брата с сестрой тоже, – выпалил молодой человек и побагровел.
– Судя по вашей реакции, – сказала я, – вас это сильно беспокоит.
– Беспокоит, – ответил он, – но совсем не так, как вы думаете. Я надеюсь, что меня перепутали в родильном доме. Это не мои родители. У нас нет ничего общего. Они абсолютно чужие мне люди, как и брат с сестрой. Я думаю, что где-то есть моя родная семья. Я хочу сделать генетический анализ, но у меня нет денег.
Я посмотрела на него с сочувствием. Юноша выглядел подавленным.