Такие разные мечты
Шрифт:
Перед входом в парк Элла задержалась. Во-первых, ей очень хотелось пить, и она купила бутылочку воды в крошечном магазинчике на углу почты. «Это здание такое старое!
– подумала она, сделав крошечный глоток от ледяной воды.
– И все в нем кажется таким нелепым и смешным! Эти крошечные окошки, скрипучая дверь!» Во-вторых, Элла намеривалась взять напрокат велосипед. Так она и сделала. Передав деньги владельцу проката, мастеровитому старичку в перепачканной маслом кепке, Элла закрепила на багажнике приобретенную ею бутылку воды, повесила на руль сумочку и отправилась в путешествие по парку.
«Все здесь хорошо, зелено, - думала довольно Элла, приводя в движение колеса велосипеда движением своих худых, но сильных ног.
– Не нужно ничего делать, никуда бежать, никому ничего доказывать - да даже думать не обязательно!» А потому Элла перестала это делать. Выключила
Выключила и закрутила педалями интенсивнее, с новой радостью разгоняя кровь по бедрам и икрам, поднимая жар все выше в теле, к груди и горлу.
Гравий застучал о велосипедную раму, песок зашуршал в спицах, и Элла из парковой зоны попала в лесную…
На белом, словно услужливый конь из сказки, и комфортно устроенном, словно само будущее, о котором заранее позаботились, велосипеде Элла неслась над дорожками и тропинками в лесу. Со стороны действительно могло показаться, что Элла летит по лесу, а не едет по нему - в нескольких сантиметрах над землей, словно прекрасная средневековая ведьма на суперсовременном помеле. Кто бы мог подумать, что такое возможно! Да, Элла чувствовала себя сейчас прекрасно, на своем месте и в свое время - будто верхом на зеленом, вдыхающем смуту и раздор, выдыхающем жизнь, словно пламя, чешуйчатом драконе. Янтари солнечного света в листве были глазами, наблюдающими за девушкой, ведущими ее. За ними, Элла чувствовала, она может отправиться хоть на край мира.
Дорожки закономерно превращались в тропинки, тропинки, чем дальше в лес, тем просто незаметнее становились, а вскоре и вовсе исчезли они из-под колес Эллиного велосипеда. Оголившаяся от ног людей земля постепенно заросла травой - приняла положенный ей вид. Следом за взглядом Эллы следовали ее ноги и колеса ее велосипеда.
Дальше в лес, по хвосту и хребту зеленого Чудища - туда, где сердце и голова Всего.
Да-да, в сердце леса, которое одновременно и голова, и вся память в ней, и все-все пути и возможности, в этом ослепительном очаге лежит озеро, источник, к которому Элла то и дело возвращается, словно дитя - в дом, к матери. Иногда девушка приходит сюда, с одной стороны, иногда - приезжает с противоположной. Иногда она прибегает, а в иной раз ей хочется прилететь, спуститься с неба на крыльях, словно ангел, вечный вестник добра - и вновь напитаться счастьем. А изредка ей даже хочется взобраться в него из-под земли, войти в него из города внутриземельного солнца, в который она верит наравне с ангелами и облачными замками, что снятся ей по ночам и видятся при свете того, другого солнца, которое, кстати, не первое солнце.
Попив потеплевшей воды из бутылки, словно даже позеленевшей в окружении листвы, размяв утомленные поездкой ноги, потянув напряженные руки, покрутив торсом и платьем, словно танцовщица перед выступлением или пловчиха перед прыжком, Элла скинула балетки, поставила их рядом с велосипедом, прислоненным к одному из деревьев, окружавших озеро, словно сторожевые башни на пути к замку, и прошла на глинистый берег. Элла пожалела, что не взяла с собой ничего: ни хлеба для уток, ни книги, чтобы почитать. Себе и лесу. Они оба любят это. Она заглянула в сумочку, но ничего в ней не обнаружила. То есть совсем ничего в ней не оказалось - сумочка была совершенно пуста. Как же так? Такая рассеянность! Ни ключей, ни документов. Только пара монет осталась после всех покупок и оплат. Элла внезапно рассмеялась посреди леса. Громко, радостно - словно первобытное дитя. Такой она, по правде говоря, порой и видела себя. Дикарка, не иначе, в теле фарфоровой куклы-танцовщицы. Элла удивила этим смехом сейчас не только себя, но и уток на озере, и прячущихся в листве над головой сов. Утки не издали ни звука, не сдвинулись с места, а совы пробурчали что-то над головой и, недовольно шурша перьями, передвинулись дальше по ветвям, глубже в лес, который определенно принадлежал им в большей степени, чем ей.
Так неожиданно кончается Эллина прогулка. Нет, конечно, ей еще предстоит вернуться домой, где ее ждет великий пророк, древний оракул, памятник памяти, со множеством историй, снов и предсказаний. Возможно, именно
«Ну, где же ты?
– подумала Элла, приложив похолодевшие руки к разгорячившейся груди, прикрыв глаза на границе озерного берега.
– Почему не приходишь? А ты, бабушка, почему молчишь?»
Затем шепнула едва слышно себе под нос, словно скороговорку:
– Я ждала тебя долго, подожду еще чуть-чуть. Но я знаю, я уверена, ты почти здесь, очень близко и ты - судьба моя!
IV. ПОД ДВУМЯ ЛУНАМИ
Долго он искал ту тропинку. Тропинку, ведущую от подножия той горы, что когда-то показал ему друг - к ее вершине.
Время беспощадно шло, беспокойство его росло - словно раскалывались на части внутренние скалы, выпуская наружу неведомую силу. Так что, когда все-таки отыскал он ее среди высоких безлистных кустов с золотистыми и медными ветвями, усыпанными мелкими алмазами, словно чьи-то костлявые руки - родинками и веснушками, оказался несказанно рад тому. По правде говоря, он уже начал серьезно беспокоиться. Друг покинул родной дом вчера утром - об этом он узнал от его матери, которая, впрочем, не особо беспокоилась за сына («может, это потому, - подумал он, - что она знает его лучше?» а вот ему иногда кажется, что для своего друга он единственный, кто по-настоящему знает и понимает его) - так вот, дом друг покинул еще вчера утром, прошли целые сутки, ни много ни мало двадцать пять часов, затем целый сегодняшний день. «Иногда друг уходит», - подумал он, стараясь успокоить свои разыгравшиеся нервы, собрать разбегающийся ум и придать силу утратившим чувства ногам. Чаще всего в старый город, бродить по заброшенному, полуразрушенному зданию библиотеки, наполовину утонувшему в песках вечной пустыни, но бывает, что и на эту гору заходит. Правда, не так уж часто это случается. Недавно он догадался, что, когда друг уходит сюда, значит что-то не так, и это что-то - довольно серьезная вещь.
К-К-О-И чувствовал, с другом - какая-то серьезная вещь случилась. Потому-то первым делом он и направился к горе.
Друг много рассказывал ему про эту гору в прошлом, почему она ему нравится и почему он считает ее интереснее других, особенной, а один раз даже (это, кстати, было совсем недавно) - сводил посмотреть. И все сказанное им оказалось правдой. Сама по себе гора уникальна: ее форма необычна и от нее веет чем-то нешуточным, словно от древнего храма или архива. Вид на новый и старый города, открывающийся с ее вершины, поистине великолепен. Куда ни повернись - пейзаж, картина, жаждущая обрамления. Стоя на горе или даже рядом с ней, понимаешь, насколько прост и незначителен сам, тем более все, что когда-либо пытался или даже задумывался сделать.
Особенная гора расположена в некотором удалении от нового города, где теперь все жители планеты Аоя - нужно идти около часа, по непривычному пути. Чаще всего, если кто-то из жителей нового города и покидает его пределы (хотя непонятно кому, а главное, зачем такое может понадобиться), то идет специальной дорогой через Желтую пустыню в сторону города старого. Больше, в общем-то, ходить и некуда на планете Аоя. Сплошь одни пустыни. Посещение старого города не запретно, его существование ни для кого из жителей нового города не секрет, почти каждый побывал там раз или два, а кто-то даже и больше. Так вот, особенная гора расположена не по этому маршруту, а в стороне от него - но притом не доходя до четвертого транспортного маршрута, соединяющего Аою с Китоттоматомачи, ближайшей обитаемой планетой, на котором как раз-таки жителям города появляться нельзя. Не просто не рекомендуется, а именно запрещено. Транспортные маршруты потому и называются транспортными, что предназначены для движения транспорта, а не людей.