Таким был Рихард Зорге
Шрифт:
В то же утро 13 мая 1938 года весь Токио узнал из газет о «загадочной мотоциклетной катастрофе». «Покушение на известного немецкого журналиста, нацистского деятеля Рихарда Зорге — сторонника союза Германии и Японии». Интервью у посла Отта. Уж не кроется ли за всем этим злой умысел, преднамеренное покушение на «любимца нацистской прессы»? Отт отрицает. Газетная сенсационная болтовня. Портреты Зорге. Японские корреспонденты толкутся в приемной больницы. Но потерпевший очень слаб, к нему никого не пускают. За исключением… посла Отта и фрау Отт.
Фрау глотает слезы. Посол в растерянности.
Отт уходит удовлетворенный. Теперь он знает, о чем нужно говорить на Вильгельмштрассе.
Заявляется Клаузен. Рихард, подавляя в себе расслабленность, пишет, пишет. Текст радиограмм для Центра. Передать сегодня же. «Время от времени, когда я приходил к нему, он давал мне для передачи написанную от руки информацию, которую он собирал в больнице от этих людей… Я приносил ему в больницу радиограммы, которые получил».
Даже в больничной палате, разбитый, но не сломленный, Зорге оставался разведчиком. В такое тревожное время он не имел права терять ни минуты. Ночью начинался бред. Томительные больничные дни…
…Отт уехал в Берлин. Как-то встретит этого болвана Риббентроп? Впрочем, Риббентроп сам не далеко ушел от Эйгена. Риббентроп — откровенный, прямолинейный враг Англии, сторонник немедленной войны с Англией и Советским Союзом. Германия два месяца назад оккупировала Австрию, теперь нацелилась на Чехословакию. Надвигается большая война… Япония, несмотря на свои мощные военные силы и развитую экономику, не способна выдержать длительных боев: «пороха не хватит», не хватит денег, людей. Ограниченные экономические ресурсы…
Вернулся Отт. Так и есть. Хищники не могли договориться. В Берлин поступил доклад от дипломатических представителей, находящихся в Китае. В секретном докладе сказано: японские власти стремятся «изгнать все иностранные государства из Китая, в том числе и Германию. Японские монополии установили контроль над всеми отраслями промышленности и не пускают сюда немцев. Политика Японии направлена на искоренение всего иностранного капитала в Китае».
Риббентроп разругался с японским послом Того. Переговоры о заключении военного союза прерваны.
Зорге облегченно вздохнул. Отт вел себя на Вильгельмштрассе молодцом. Он привез целую кучу ценных сведений. Оказывается, теперь мы можем даже влиять в некоторых вопросах
Через Клаузена Бранко передает записку: Мияги получил от своего друга достоверные сведения… (Зорге догадывается: этот друг — Одзаки.) Очень важные сведения: японцы, стараясь поднять свой пошатнувшийся престиж среди западных держав, готовят военную провокацию в районе озера Хасан, вынашивают планы захватить часть советской территории в Приморье, окружить Владивосток.
Тут уж Зорге не мог больше оставаться в больнице. Опираясь на трость, доплелся до машины и приказал везти себя в посольство.
Военные действия у Хасана начались 29 июля 1938 года, но еще задолго до этого советское командование, предупрежденное Рихардом Зорге о готовящейся провокации, начало переброску в район озера Хасан частей 1-й Отдельной Краснознаменной армии.
Западная пресса открыто толкала Японию на большую войну. «Япония может воспользоваться этим случаем для ограничения ее действий в Центральном Китае… Настоящий японо-русский инцидент может автоматически вылиться в необъявленную войну», — подсказывала «Нью-Йорк таймс». Риббентроп забыл ссору с послом Того и стал ратовать за германо-японский военный союз.
Однако к 11 августа наступило отрезвление: японские войска были наголову разбиты, выброшены с территории Советского Приморья. Даже в штабе Квантунской армии поняли: страна Ямато к большой войне не готова.
Не лучше шли дела и в Китае. Коноэ надеялся поставить Китай на колени, захватив Ханькоу. Но установить «новый порядок» в Восточной Азии не удалось. Китайцы отказались от капитуляции и продолжали борьбу.
Все выходило так, как и предвидел советник Одзаки. Почему бы этого мудрого человека не сделать официальным советником?
Осуществить намерение принцу не удалось: потерпев поражение на всех фронтах международной политики, кабинет Коноэ вынужден был уйти в отставку.
Так обстояли дела на Дальнем Востоке.
А в Европе назревали события, смысл которых хорошо понимал Зорге. 30 сентября Гитлер выполз из «коричневого дома» в Мюнхене — в этот день правящие круги Англии и Франции выдали фашистской Германии Чехословакию. Мюнхенский сговор расчистил нацистам путь ко второй мировой войне. И хотя срок пребывания Зорге в Японии согласно договоренности с Урицким кончился, Рихард 7 октября написал в Центр: «Пока что не беспокойтесь о нас здесь. Хотя нам здешние края крайне надоели, хотя мы устали и измождены, мы все же остаемся все теми же упорными и решительными парнями, как и раньше, полными твердой решимости выполнить те задачи, которые на нас возложены великим делом».
Он отдавал себе ясный отчет в том, что его место сейчас в Токио — и нигде больше. Ибо не было, не существовало в природе человека, который смог бы заменить его в настоящее время здесь, на самом оживленном перекрестке международной политики; он проник в сокровенный уголок фашистского логова — в германское посольство, даже мог направлять действия посла по нужному руслу, оказывать влияние на германо-японские отношения, узнавать о замыслах Гитлера и его приспешников. Нет, никто не мог заменить Зорге. Все личное должно отойти на второй план…