Такое вот кино
Шрифт:
Она разозлилась, я видела, как вспыхнула — и от возмущения, и от смущения, бросила в раковину грязную ложку, а когда мимо меня проходила, остановилась и выдохнула мне в лицо:
— Я вернулась домой. Что в этих словах тебе не понятно?
Я молчала, а она прошла в свою комнату и громко хлопнула дверью.
8
Этим утром, подавая Емельянову завтрак, я чувствовала неловкость. То, что Дашка без конца дефилировала из ванной в свою комнату и обратно, нервировало. Она раскладывала свои вещи, а во мне, с каждым
— Прекрати, — шёпотом попросил меня Сашка. — Будь гостеприимной.
— Я гостеприимна. Даже очень. Только она не в гости приехала.
— Ты же сама говорила, что это и её квартира.
— Я и не спорю. Но когда я это говорила, она собиралась замуж за москвича.
— Да? — заинтересовался Емельянов. — И что случилось?
— Мне тоже очень интересно, что же случилось!
Он почесал за ухом, хмыкнул, после чего спросил:
— Сегодня в Яблоневку?
— Наверное, — вяло отозвалась я.
Сашка вздёрнул брови.
— Что такое? Ещё скажи, что тебя мой дом не устраивает.
— Я не об этом. Просто у меня такое чувство, что моего дома у меня больше нет. Ты Дашку не знаешь, она ведь всё под себя подомнёт. И от моей самостоятельной жизни ничего не останется.
— Я твоя самостоятельная жизнь. Забыла?
— С тобой нельзя быть самостоятельной, — вроде бы удивилась я. — Ты мне туфли дорогие покупаешь.
— Я и забыл, — ухмыльнулся он. Кофе допил, рот салфеткой вытер и поднялся из-за стола. Ко мне потянулся, поцеловал в щёку. — Я поеду. А ты, как только выяснишь подробности, позвони.
— Какие подробности? Про её планы или про москвича?
— А разве это не одно и то же?
Я лишь скорбно поджала губы и не ответила.
У входной двери Емельянов столкнулся с моей сестрёнкой лицом к лицу. Та окинула его оценивающим взглядом, потом губы растянула в медоточивой улыбке. Ненавижу, когда она так улыбается, сразу напоминает мне Акюдаг из «Королевства Кривых зеркал», но самой себе Дашка, наверняка, кажется в такие моменты очень прозорливой и проницательной.
— Уже уходите?
— Да, пора на работу.
Дашка к стене привалилась и сложила руки на груди. Я поторопилась её плечом потеснить. Протиснулась мимо, Сашку поцеловала, а затем из квартиры его настойчиво выпроводила. Емельянов только глаза закатил, на что я предпочла внимания не обращать. А когда дверь за ним заперла и обернулась, Дашки уже не было. Мой взгляд метнулся в сторону кухни. Конечно же! Она стояла и смотрела, в какую машину он сядет, если у него
— «Лексус»? — в итоге проговорила она, а я всё же ощутила приятный укол самодовольства. А Дашка ко мне повернулась и спросила: — Кто он такой? Родители знают?
— Родители знают, — ответила я с важностью. — А кто он — не твоё дело. Кстати, где твой «лексус»? Или у тебя «Роллс-ройс» был? Сбежал?
Дашка пренебрежительно фыркнула и меня передразнила:
— Не твоё дело.
— Вообще-то, моё. Ты все вещи привезла. Совсем вернулась, как я понимаю? Прижало тебя в Москве? Вот родители-то обрадуются.
— Я ненадолго.
— Ну конечно, — не поверила я. — Хотя, это хорошо, что ты вернулась. Они теперь твоим воспитанием займутся, а я вздохну свободно.
Я прошла в свою комнату, принялась постель заправлять, а Дашка показалась в дверях, видно, любопытство её не на шутку одолело.
— А всё-таки, кто он?
— Ты задаёшь странные вопросы. Я тебе рассказывала о нём ещё в Москве.
— Так это тот принц из Испании? — Она рассмеялась. — Что-то мало он на принца похож.
Я обернулась к ней и победно улыбнулась.
— Суть не в этом, а в том, что ты должна мне отдать серьги. — Я руку протянула и прищёлкнула пальцами. — Забыла, на что спорили?
Дашка улыбаться перестала, насупилась, но всего на секунду, после чего плечами пожала.
— Я с тобой не спорила. С Ленкой разбирайся.
— Спорила, спорила. Говорила: женится. А сама ты сейчас где? Дома, и привезла всё, вплоть до щётки для волос. Так что, ты мне должна.
Дашка фыркнула.
— Я буду помнить об этом долго-долго.
Я всерьёз нахмурилась.
— Я так и знала, что ты слова своего не сдержишь. Поэтому тебя никто замуж и не берёт. Потому что ты, вечно, такого нагородишь, что потом сама же в своём вранье путаться начинаешь.
— У меня, по крайней мере, желающих побольше. А у тебя за всю жизнь полтора мужика.
Я швырнула в неё подушкой, которую собиралась положить к изголовью. Дашка взвизгнула, уклониться не успела, а когда подушка, на секунду приложившись к её физиономии, упала на пол, ногой её пнула.
— Дура!
— Сама такая!
Когда она из комнаты моей выскочила и хлопнула дверью, я дыхание перевела, присела на кровать и посмотрела на себя в зеркало. Отметила раскрасневшееся лицо, лихорадочно горящий взгляд, и расстроилась. Как есть дура. Нам же уже не по пятнадцать, что я к ней лезу?
После обеда позвонила мама и попросила меня приехать на дачу, намечался семейный ужин. Голос мамы был подозрительно радостен, и я сильнее приуныла. Ясно, что родители рады возвращению блудной дочери, и мне теперь предстоит весь вечер изображать смирение и ответную радость, чтобы их не расстраивать. Интересно, что им Дашка наплела, объясняя своё возвращение?
Сашка новость о том, что я эту ночь, скорее всего, проведу в отчем доме, воспринял без особого воодушевления, попытался намекнуть мне, что тогда заедет в «Чёртово логово», проверит, как там дела, трижды, прежде чем я начала возмущаться, повторил, что его просил об этом Генка, но меня это мало успокоило.