Такой была подводная война

Буш Харальд

В июле 1942 года, то есть до того, как «U–73» потопила английский авианосец «Игл», на борту этой лодки по обеим сторонам мостика в двух герметически закрывающихся колпаках было установлено по одному зенитному автомату итальянского образца «Бреда». Это оружие приходилось особенно тщательно беречь от воздействия морской воды, чего не делалось в отношении немецкой 20–мм зенитки. Впрочем, именно из-за этого и имели место довольно частые отказы новой зенитной установки. Перед каждым погружением автоматы «Бреда» необходимо было герметически закрывать специальными колпаками.

Мероприятия по усилению зенитным вооружением немецких подводных лодок, действовавших в Средиземном море, были вызваны чрезвычайной активностью воздушной разведки противника на этом морском театре. В дальнейшем здесь действительно было сбито некоторое число самолетов противника, не ожидавших таких энергичных действий со стороны подводных лодок.

За счет снятой с вооружения и давно изжившей себя 88–мм пушки (на носу подводной лодки) было удлинено ограждение

рубки и надстроена вторая, расположенная ниже, платформа для установки более эффективного, автоматического оружия. Новое артиллерийское вооружение, помимо пулеметов новейшей конструкции, состояло из спаренных установок и немецкой 37–мм зенитной пушки. Рубка подводной лодки в некоторых случаях имела легкую броню, которая защищала, правда, только от пулеметного огня. Когда противник обнаруживал лодку, а по условиям видимости погружаться было уже поздно, подводной лодке приходилось оставаться на поверхности и использовать для отражения нападения зенитное оружие. Вместо обычного звонка, который давался при срочном погружении, о воздушной тревоге команда оповещалась сиреной, по звуку напоминавшей очень сильный автомобильный сигнал.

Вначале новая тактика имела успех. Некоторое число самолетов было сбито именно таким путем. Однако противник очень быстро приспособился к изменившимся условиям. Как только на самолете противника замечали, что верхняя вахта не уходит с мостика и лодка не только не готовится к погружению, а, наоборот, наводит на самолеты орудия, летчики сразу отворачивали и вызывали подкрепление. В дальнейшем лодка атаковывалась уже группой самолетов. Реакцией на это с немецкой стороны явилась новая тактика, заключавшаяся в прорыве через Бискайский залив одновременно нескольких подводных лодок. Затем делалась попытка особенно сильно вооружать отдельные лодки. Эти лодки (в первое время их было всего две), названные зенитными ловушками, должны были действовать устрашающе и создавать впечатление, что все немецкие подводные лодки имеют на борту такое же мощное вооружение. Однако это мероприятие оказалось неудачным.

В связи с этим следует вспомнить весьма характерный случай, произошедший с «U–441», которой командовал Гартман. В первом же походе в мае 1943 года подводной лодке удалось сбить четырехмоторный «Сандерлэнд». Но получилось так, что с уже падавшего самолета на лодку был сброшен весь бомбовый груз. Лишь с большим трудом сильно поврежденная «U–441» добралась до базы. Ей пришлось на несколько недель стать на ремонт.

В июле 1943 года эта зенитная ловушка вышла во второй поход. Обнаруживший ее «Бофайтер» был осторожен: он вызвал два самолета того же типа. На борту каждого находилось по одной 40–мм и по четыре 20–мм пушки. В совместной атаке с выгодной дистанции три «Бофайтера» буквально смели все, что было на палубе «U–441». В результате подводная лодка лишилась всей верхней команды, а всего 24 человек. Повреждены были также все зенитные пушки. Только благодаря тому, что на самолетах противника не оставалось больше бомб, а прочный корпус лодки остался неповрежденным, она смогла погрузиться и дойти до базы.

Через несколько недель после этого противник стал применять особые снаряды и специальные зажигательные ракеты, действиям которых корпус немецких подводных лодок противостоять уже не мог.

Осенью 1943 года «U–441» и вторую зенитную ловушку снова переоборудовали в обычные подводные лодки.

Обманчивые успехи

Несмотря на тяжелые потери и все увеличивающийся риск, немецкие подводные лодки продолжали вести боевые действия. В итоге потери немецкого подводного флота хотя и росли, но все же оставались терпимыми при сопоставлении их с успехами, которых добивалось большинство подводных лодок, и в сравнении с тем ущербом, который причинялся противнику. По абсолютным цифрам, успехи подводных лодок достигали в отдельные моменты даже наивысшей точки. В этот период противнику были нанесены наибольшие за всю войну потери: только тоннажа союзников уничтожалось по 700000, 800000 и даже 900000 тонн в месяц. Наибольший успех был достигнут в марте 1943 года. По официальным послевоенным английским данным, за этот месяц было потоплено 134 судна общим тоннажем 860 000 тонн.

С введением на вооружение радиолокационных поисковых приемников типа «Fu-MB» потери немцев вновь стали относительно умеренными. Но постоянно увеличивавшееся число подводных лодок (ежемесячно в строй вступало по меньшей мере 20 новых подводных лодок) все же не смогло соответственно увеличить успех, как это ожидалось всеми, за исключением разве только одного командования подводного флота. Условия для достижения успехов становились очень трудными по сравнению с имевшимися до весны 1942 года. Преследование лодки, идущей даже в подводном положении, нередко заканчивалось теперь успешно для противника, хотя подводные лодки погружались на глубину до 250 метров. Первоначально в конструктивном отношении они были рассчитаны на погружение до 100 метров при наличии тройного запаса прочности. Английский асдик тем временем был усовершенствован. Совершенствовались шумопеленгаторы, глубинные бомбы и прежде всего тактика, которая применялась поисково-ударными группами противника. Изменение в методах действий немецких подводных лодок каждый раз влекло за собой и изменение тактики борьбы с ними.

Конец кризиса торпедного оружия

Летом 1942

года немцы приняли на вооружение усовершенствованную торпеду с неконтактным взрывателем, о котором было столько разговоров на Нюрнбергском процессе [22] . От взрыва такой торпеды судно переламывалось пополам, так что не требовалось, как раньше, выпускать несколько торпед по одной цели. Подводные лодки могли тем же количеством торпед уничтожить большее количество судов. Подводная лодка «VII–C» серии кроме торпед, находившихся в ее пяти торпедных аппаратах, обычно брала еще шесть запасных торпед.

22

Нюрнбергский процесс по делу главных немецких военных преступников происходил с 20 ноября 1945 года по 1 октября 1946 года в Нюрнберге (Германия) в Международном военном трибунале, специально созданном правительствами СССР, США, Великобритании и Франции. – Прим. ред.

Вскоре была принята на вооружение маневрирующая торпеда, шедшая зигзагообразным курсом по схеме и самостоятельно находившая цель, так называемая «Fat» [23] . Немецкое командование подводными силами с надеждой ждало наступающего нового 1943 года. Нельзя сказать, чтобы в то время уже было ясно, что подводной войной нельзя добиться решающего успеха.

Следует упомянуть, что тогда были готовы для боевого применения и другие новые торпеды-«Лут» [24] и «Цаункёниг» [25] . Эти торпеды предназначались для использования против одиночных целей, прежде всего против кораблей охранения, и применялись с лета 1943 года. Успех их действия сначала был поразительным.

23

«Falke–Torpedo» – маневрирующая торпеда «Фальке». – Прим. ред.

24

«Лут» – L'agenunabhangiger–Torpedo – маневрирующая, самонаводящаяся торпеда. – Прим. ред.

25

Акустические торпеды «Цаункёниг» реагировали на шумы винтов кораблей охранения. Эти шумы, как правило, отличались от шумов, создававшихся работой винтов торговых судов. В результате даже при неточном выстреле торпеда взрывалась под кормовой частью корабля. – Прим. ред.

Но английские эсминцы и корветы за короткое время научились бороться против таких торпед. Корабли охранения не устремлялись больше на подводную лодку, которую засекали их приборы, а стопорили машины, как только шумопеленгатор обнаруживал, что такая торпеда выпущена. Торпеда «Цаункёниг» была еще более усовершенствована и могла идти на судно и с остановленными машинами, если только на нем работали вспомогательные моторы, например, вентиляторов, гирокомпаса и т. д. Для борьбы с такими торпедами противник впоследствии начал буксировать за кормой шумовые буи, облегчавшие кораблю уклонение от атаки подводной лодки. Но вследствие работы шумовых буев поисковые акустические приборы кораблей противника действовали неточно. Подводная лодка, когда устанавливалась работа шумовых буев, могла атаковать противника не акустическими торпедами, а обычными. В стадии испытаний (но не на вооружении) находилась, наконец, еще одна торпеда, которая приводилась в движение не винтами, как обычно, а реактивным двигателем. Имея значительно большую скорость движения, она должна была намного увеличить вероятность попадания по сравнению с прежними торпедами, которые при сравнительно незначительной скорости имели и небольшой радиус действия. Такая торпеда, хорошо заметная днем по следу, шла со скоростью 40 узлов на расстояние до 10000 метров. Бесследная электрическая торпеда имела также гораздо меньшую скорость и могла идти на расстояние только до 6000 метров. Так, в общих чертах, обстояло дело с техническими усовершенствованиями немецкого торпедного оружия.

Таким образом, положение Германии в битве за Атлантику на этом важном, если не решающем, театре военных действий в третьей фазе подводной войны не выглядело безнадежным [26] . Однако становилось ясно, что с помощью одних только поисковых радиолокационных приёмников и новых торпед невозможно достичь поставленной цели. Командование немецкого подводного флота все это, видимо, учитывало, хотя, может быть, и надеялось, что критическое положение наступит не так быстро.

26

Антинаучный термин «битва за Атлантику», употребляемый английскими и американскими историками второй мировой войны, а за ними и автором данной книги, имеет целью преувеличить значение действий германских подводных лодок и борьбы с ними в годы минувшей войны. Безосновательно превознося роль второстепенного театра военных действий (им являлась Атлантика), буржуазные историографы пытаются принизить значение борьбы на советско–германском фронте, послужившем ареной решающих сражений, которые привели к полному разгрому фашистской Германии. – Прим. ред.