Такой любви не бывает
Шрифт:
— Грудью кормишь да? — получив в ответ подтверждающий кивок, она продолжила. — Знаешь, у моей покойной дочки такая же беда была. Кормила грудью, одна сторона становилась все больше и больше, когда внучке исполнилось два года, она пошла проверилась. Оказался рак. Так и умерла, не смогли спасти. Так что хорошо, что ты вовремя решила показаться. Тебе еще может повезти.
Ответа, кроме испуганного взгляда, от молодой женщины она не получила, и замолкла, не найдя отклика ни в ком больше. Вся очередь после этого разговора стала тайком коситься на молодую маму, кто сочувствующе, кто просто с любопытством. А мне же стало тошно, от тупости людской. Бедная девочка и так, скорее всего ночей не спит, ломая голову над тем, что с ней происходит. А тут ее эта бабуля практически своими словами на том свете прописала. Бедняжка теперь будет волноваться еще больше. Ужас. А если это действительно
За всеми этими событиями незаметно подошел и мой черед заходить. Когда назвали мою фамилию, я вздрогнула и нерешительно прошла в кабинет. Да уж агрегат впечатляет. Сразу возникает ассоциация с каким-нибудь пыточным средневековым прибором. А была не была… Надеюсь живой отсюда выберусь. Авось не съедят.
Забавные вещи происходят со мной. Что ни день, то новость…. Огорошили. Ничего не скажешь. Как не хочется ложиться в больницу. Но раз диагноз столь серьезен, то не стоит рисковать. Задерживаться у диагностического центра не стала. И так целый день убила на него. Еще и голова разламывается, да подташнивает, да головокружение… Ничего чего-нибудь съем и сразу станет легче.
Не знаю почему, но меня потянуло в тот парк, где мы целовались с Михаилом. Головная боль напомнила мне, что нужно поесть, и я купила хот-дог в уличном лотке. Через не хочу, запихала в себя булочку с сосиской. После спустилась в метро и доехала-таки до места работы. Теперь немного пройтись и я окажусь на месте назначения.
Меня одолевали мысли о каких-то мелочах. О тапочках, которые следовало бы купить, потому что мои любимые поистрепались. О том, какую ночную рубашку с собой взять. О том, что следовало бы не забыть зубную пасту и расческу. Да и салфетки влажные пригодятся. И мыло. И упаковку с пакетиками чая. А еще понадобится кружка. Незаметно, за размышлениями я углубилась в парк. Почему-то я не удивилась, когда меня окликнул знакомый голос.
— Галина, постой, — я безразлично наблюдала, как ко мне приближается высокая фигура в серой куртке и серых же джинсах.
Равнодушно отметила про себя, что ему идет этот цвет. Спокойно подняла глаза и столкнулась с серьезным взглядом темных глаз.
— Нам надо кое-что обсудить, — Михаил опять не улыбался.
— Давай обсудим, — равнодушно ответила я, отведя взгляд в сторону.
Как странно. Когда между нами случился романтический момент, шел дождь. Сейчас же, когда романтикой и не пахнет, а пахнет просто объяснениями, светит яркое заходящее солнце. Да и, не смотря на хот-дог, болит голова и наваливается страшная усталость.
А хочу ли я знать? Зачем мне его объяснения? Имеют ли теперь они какое-либо значение?
Как пахнет скошенной травой! В этом парке следят за состоянием газонов. И как же этот запах напоминает о том, что скоро лето. Как впрочем, и жаркие лучи солнца намекают на то же обстоятельство. Зеленые листочки уже достигли необходимых для нормальной жизнедеятельности размеров. Зеленые, еще не успевшие покрыться городской пылью, они пока яркие, живые. Чуть позже, листья станут похожи на своих пластиковых собратьев, которые выглядывают из горшочка, подвешенного к крыше лотка с мороженным. Все превратиться в пластиковую декорацию. Впрочем, окружение разве не декорация к нашей повседневной жизни? Мы рождаемся на фоне декораций под название роддом, скорая помощь, улица, зеленые кусты и далее, можно перечислять до бесконечности. Мы живем на фоне декораций. Лето сменяет весну, зима осень… Декорации живут своей жизнью, а мы зачастую даже не успеваем обратить на них внимания, так мы спешим, так мы заняты. А чем мы заняты? Чем? Наверное, жизнью. Жизнью разной для всех. Жизнью своей и чужой, если с чьей-то нам приходится пересекаться. А вот остановиться и осмотреться мы догадываемся тогда, когда это уже для нас зачастую не имеет больше значения.
Что ж, для нашего с Михаилом разговора, декорации подобрались знатные. Зеленые деревья. Яблони все в цвету. Трава, ровная, скошенная. Без единого одуванчика, или еще какого сорнякового цветочка. Отличный фон для серьезного разговора.
— Я долго размышлял, достойна ли ты того, чтобы знать правду, — с этими произнесенными словами, на нас опустилась неживая тишина.
Исчезли звуки, и парк приобрел еще большее сходство с декорацией. Ни шума машин, ни щебетания птиц, ни лая собак, ни звука шагов. Тихо, как же тихо.
— И как? — в моих словах не было даже намека на иронию, я просто интересовалась.
— Ты имеешь право узнать многое, не все, — уточнил он, — а многое
— Это твое дело какие камни носить какие нет, — задумчиво затеребила я сережку, — Но ты прав, мне интересно, откуда он у тебя.
— История долгая, — задумчиво произнес Михаил, — давай присядем.
Мы устроились на скамейке и замолчали. Каждый ушел в свои мысли. Я все к тем же старым тапочкам и зубной пасте. Мужчина думал о чем-то своем.
— Мне было восемнадцать, когда я решил жениться. Моей будущей жене тогда было всего шестнадцать. Родители были очень против нашего брака, но мы сумели настоять на своем. Через два года появилась на свет Викуля. Очаровательная девчушка. Каштановые волосики и карие глазки, — губы мужчины на секунду горестно сжались, и он замолчал, словно пытаясь справиться с чем-то внутри себя.
— В этот момент, необычно для моего юного возраста, я понял для чего стоит жить. Дочь стала всем. Когда ей исполнилось пять, Света ушла. Она так и не смогла вырасти. Заботы о ребенке тяжелы, и тот, кто не в силах справиться с взрослой ответственностью, вряд ли выдержит их. Она не выдержала. Ей хотелось развлекаться, а не заниматься дочей. Второй матерью для малышки стала моя мама. Внучку она любила до безумия. Где-то года за три до ухода жены от меня, я поменял работу. Кем был до этого не суть важно. Значение имеет то, кем я стал. Как оказалось, у меня имеются определенные способности к сыску. Все это врожденный дар, который, после того как я вступил в ряды Ищеек, полностью развился. Мне всегда удавалось распутать любые дела. Я никогда не ошибался. Карьера шла в гору, скоро я получал достаточно денег, чтобы не бояться за будущее дочки. Она росла, умницей. Очаровательная девчушка, сколько радости она приносила в дом.
Повисло долгое молчание, Михаил ушел с головой в воспоминания, а я решила не тревожить его. Тем более что кое-какие догадки стали прокрадываться в мозг. Неуверенна, что хочу слушать дальше. Но я поплакалась ему в жилетку, теперь моя очередь брать на себя роль принадлежности для сморкания и вытирания чужих слез.
— Прости, задумался, — очнулся мужчина, — Итак, на чем я остановился, — помолчал снова, собираясь с мыслями.
— Ах да, дочь росла, карьера шла в гору. Моей дочери исполнилось одиннадцать, когда я взялся за расследование одного очень непростого дела связанного с амулетами. Очень необычными амулетами. Думаю, нет необходимости объяснять их особенности? — не дождавшись ответа, он продолжил.
— Мне удалось очень много узнать. О вашей фирме. О пути сбыта. Вот только центральная фигура, никак не поддавалась разгадке. Когда я подобрался достаточно близко, стали приходить угрозы. Я не стал обращать на них внимания. Слишком силен охотничий инстинкт в Ищейках. Нас не зря так называют. Если мы выходим на след, нас ничем не сбить, ничем не заставить свернуть с пути. Самое большое наслаждение выследить преступника и вцепиться мертвой хваткой. Так чтобы не смог вырваться. Но прежде чем я добрался до зачинщика, случилось несчастье. Вика пропала. Все управление сбилось с ног в поисках. Но она провалилась как сквозь землю. Два дня мы искали всеми доступными способами. Лучшие маги и ищейки делали все, что в их силах. Но нашлась она только на исходе вторых суток. Именно тогда я смог снова почувствовать своего ребенка. Между нами существовала особая ментальная связь, но в эти два жутких дня она не работала. Когда же я смог ощутить Викулю, я почувствовал ее боль. Ей было плохо, она умирала. Я вытащил ее с того света. Пусть она все равно не выжила, но я смог узнать лица ее мучителей. Ее пытали, насиловали, ломали руки, ноги, прижигали, кромсали ножом и все это время заставляли жить. Когда ее нашли, на ней не было живого места. А на груди, как издевка висел этот амулет, — судорожно коснулся Михаил своей рубашки, — Он должен был убить ее сразу. Но вмешался я и это у них не получилось. Она сгорела за неделю. Переломы, следы пыток, все это можно вылечить… Но воздействие амулета нельзя исправить ничем. Только отсрочить смерть. Опухоль мозга. Чудовищно быстро прогрессирующая. Именно она забрала ее маленькую, так и не успевшую толком начаться жизнь. И самое страшное бессилие. Когда не можешь ничем помочь. Когда можешь только наблюдать за мучением любимого маленького существа. Два года я потратил на то, чтобы разгадать секрет амулета. Два года я следил за всеми, кто имел отношение к ее смерти. Мне удалось найти ответ. Я смог усовершенствовать формулу заклинания. И тогда я понял, что время пришло. Это оказалось просто. Зная каналы сбыта, я скупил всю выброшенную в продажу очередную партию камней. Обработал нужным способом. У меня есть неплохие магические способности. Это помогло в моей задаче.