Такой ненадежный мир
Шрифт:
— Почему?
— Потому что в чем-в чем, а в этом Дюлейн прав. Не веди себя по-бабьи, сестра. Разве, тебе не известно, что мои поступки полагается судить обществу?
— Обществу, — фыркнула она. — Уж кто-кто, а ты бы об обществе помалкивал.
— Оставь, сестра. — Казалось, Сэм просто изнемогает от усталости. — Давай попросту радоваться тому, что остались живы. Не трать силы впустую. Он не способен слушать.
— Кэй, я тебя слушаю, — вмешался Солсбери. — Скажи мне всю правду. Что сделал Линч?
Она
— Ему показалось, что вы не вняли его предостережениям. Он ужасно за меня боялся. Этот Малыш не хотел со мной возиться. Стоило им меня украсть, и они бы... — Лица оставались все такими же непроницаемыми. — Вы не видели Малыша Хохенбаума?..
Рейли стоял на крыльце и пристально вглядывался в темноту, но никого не видел. Уорнер во второй раз проехал мимо глубокой темной просеки и снова не заметил спрятанной там машины. Малыш Хохенбаум лежал на берегу над лачугой, надежно укрытый от всех взоров. Он знал, что случилось внутри. Знал, кто это сделал. Знал, что нужно делать ему. Он лежал, прижав к земле свою детскую физиономию с надутыми губами.
— Да, я... я его видел, — нерешительно начал Солсбери. — Похож на огромного пса. — Он посмотрел на согнутую спину Сэма, на его понуро опущенную голову.
— А вы видели живого Амбиелли? — не унималась она.
— Да, я...
— Значит, я им не досталась. А вы знаете, что они искали здесь меня?
— Кому достались деньги? — спросил Алэн.
— Им.
— Тогда все это ерунда, — фыркнул он. — Зачем им тогда тебя искать?
— Потому что... потому что... Сэм, объясни им, почему.
— Чур, не я. Оставим это.
— Он бы убил Сэма за то, что тот вмешался. Из-за своей гордости, своего... понятия о чести.
Алэн вздохнул, изобразив на лице терпение.
— Амбиелли погиб, защищая свою честь? О, Кэй...
— Сэм, прошу тебя, расскажи им.
Он даже не пошевелился, не раскрыл своих черных глаз.
— Однако если то, что ты говоришь... — Ее отец уже не был таким сердитым, хотя еще сильнее нервничал. — Уж Линч мог бы нас пощадить.
— Были возможности получше, — заметил Сэм. — Много возможностей. Я же все здорово запутал. Мне нельзя было покидать свое место возле прохода. Что ж, сажайте меня в тюрьму. Буду рад. Спокойное местечко, только не подогревай себя, Кэтрин.
— Не называй меня Кэтрин.
Она чуть не плакала.
— Прошу прощения, мисс Солсбери.
Она разрыдалась.
— Кэй, у меня есть уши, и я все выслушал, — вмешался Алэн. — И то, что я услышал, обыкновенная бессмыслица. Допустим, он, как ты говоришь, за тебя боялся. И рисковал, как ты говоришь, из-за тебя своей жизнью. Зачем такому человеку, как Линч...
— Человеку моего типа, — буркнул Сэм.
— Заткнись, Сэм Линч. Зачем ему делать это ради тебя, Кэй?
Алэн и в самом деле спрашивал:
— Да потому, что он меня любит, — медленно произнесла она. — Только этим словом я могу объяснить... — Алэн задрал подбородок. — Не в обычном, общепринятом смысле этого слова, Алэн!..
— Какой тут может быть другой смысл? — Дюлейн побелел. — Я думал, вы виделись всего раз. Я, должно быть, ошибся.
Сэм опустил голову на руки.
— Сдаешься, сестра?
— Нет! — вскипела она.
— Прошу тебя, уступи. — Сэм раскачивался на стуле. — Пощади нас. Меня пощади. Пусть все идет своим чередом.
— Одно человеческое существо, — медленно начала Кэй, — может попросту... переживать за другое.
— Разумеется, — согласился Алэн.
— Нет! — вскрикнула она. — Алэн! Папа?!
— Я думаю, — в сильном волнении начал Солсбери, — я думаю, ты считаешь его своим другом, Кэй. То ли я...
— Спасибо тебе, папа. — Она заставила Алэна посмотреть ей в глаза. — Ну, так ты согласен повернуть все в точности так, как предлагаю я?
Его глаза оставались непроницаемыми.
— Слишком поздно.
— Как, тебе хочется, чтобы все это смаковали в суде?
— Кэй, прошу тебя. Естественно, ты... — она ждала этого слова. — Возбуждена, — сказал Алэн. Она знала, что ее глаза теперь мечут громы и молнии.
— Может, тут произошло больше, чем вы подозреваете, — холодно начала она. — Для такой романтичной невинной искательницы приключений, как я, Сэм — личность, полная очарования. Может, меня вовсе никто и не крал. Я пошла сама. Может, это был... обыкновенный уик-энд. Любой суд быстро за это ухватится, как и ты, Алэн. Вы хотите, чтобы это получило огласку?
Алэн то белел, то краснел.
— Почему, почему ты за него так сражаешься?
— За Сэма? Да потому, что я его люблю, — спокойно сказала она. — Хоть и не в том смысле, какой вкладываешь в это слово ты.
— Лучше мне угодить в тюрьму, чем слушать всю эту чертовщину, — самым прозаичным голосом заметил Сэм. — Все равно спасибо. Хорошее намерение, сестра. Мы бы тебя распяли, пойди ты на это. Мы с Дюлейном.
— И ты?
— Только успокойся. У каждого из нас своя репутация. Пускай кое-кто ее за собой сохранит. — Он встал со стула. — Ты — умный ребенок.
Она разрыдалась, и Алэн прижал ее к себе.
ГЛАВА XXI
— Так вы позволите мне уйти? — тихо спросил Сэм. — Вам не кажется, что мне лучше уйти?
— Вас еще ни в чем не оправдали, — фыркнул Алэн.
— Разреши мне увезти Кэй. — Отец страдал вместе с ней. — Она так рыдает. Сама не своя.
— Она возбуждена, — буркнул Сэм и опустил голову.
— Алэн, ради нее, — умолял Солсбери, — отпусти его.
— Я не могу.