Такой прекрасный день
Шрифт:
Через некоторое время он сказал:
— Ты, должно быть, настоящий исследователь.
Ричард ответил со сдержанной гордостью:
— Когда я иду в школу и возвращаюсь обратно, я всегда стараюсь идти другой дорогой и увидеть что-нибудь новое.
— Но ведь ты не идешь улицей каждое утро, верно? Иногда, я думаю, ты пользуешься дверью.
— О, конечно.
— Почему ты поступаешь именно так, Ричард? —
Но Ричард разочаровал его. Удивленно подняв брови, он сказал:
— Ну, черт возьми, иногда по утрам идет дождь, и мне приходится пользоваться дверью. Я страшно не люблю этого, но что же делать? Недели две назад меня застиг дождь, и я… — он автоматически оглянулся, и голос его понизился до шепота: — простыл, и мама очень расстроилась.
Доктор Слоун вздохнул:
— Ну а сейчас, не вернуться ли нам назад?
На лице Ричарда мелькнуло разочарование:
— А зачем?
— Я подумал, что твоя мама, наверно, ждет нас.
— Наверно. — мальчик неохотно повернул обратно.
Они медленно возвращались к дому, Ричард непринужденно говорил:
— Недавно я написал в школе сочинение о том, как стал бы путешествовать на каком-нибудь древнем средстве транспорта (слово «средство» он произнес с величайшим старанием). «Я бы путешествовал на стратолайнере и смотрел на звезды и облака…» Каким же я был дураком!
— Теперь ты выбрал что-нибудь другое?
— Разумеется. Я бы поехал на автомобиле, и очень тихо. Тогда я увидел бы все вокруг…
Миссис Хэншоу казалась озабоченной, неуверенной.
— Так вы не думаете, что это ненормально, доктор?
— Необычно — да, но ничего ненормального я здесь не вижу. Ричарду нравится бывать на свежем воздухе.
— Но почему? Там так грязно, так неприятно.
— Это вопрос вкуса. Сто лет назад наши предки проводили на свежем воздухе большую часть времени. Даже сегодня, смею сказать, существуют миллионы африканцев, которые никогда не видели двери.
— Но Ричард всегда учили вести себя так, как подобает достойному жителю района А-3, — с гневом сказала миссис Хэншоу. Он ведь не африканец, боже упаси, и… и в конце концов не предок…
— В этом-то и заключается часть проблемы, миссис Хэншоу. Мальчик чувствует потребность выйти на свежий воздух, но знает, что этого нельзя делать. Он стыдится говорить об этом с вами или со своей учительницей. Он уходит в себя, а это опасно.
— Как
Доктор Слоун уверенно сказал:
— И не пытайтесь. Лучше направьте его активность в определенное русло. В тот день, когда сломалась ваша дверь, он был вынужден выйти на улицу и обнаружил, что там ему нравится. Ричард использовал хождение в школу и обратно как предлог для того, чтобы повторить это первое волнующее впечатление. Теперь предположим, что вы согласитесь выпускать его из дома на два часа по субботам и по воскресеньям. Ричард поймет, что на улицу можно выходить и без определенной цели. Вам не кажется, что после этого он охотно будет пользоваться дверью, направляясь в школу и возвращаясь обратно? Я думаю, что это в корне решит проблему.
— Но тогда положение вещей остается таким же? Какой в этом смысл? Станет ли мой сын когда-нибудь снова нормальным?
Доктор Слоун поднялся:
— Миссис Хэншоу, он и сейчас абсолютно нормален. Но сейчас он вкушает радости запретного плода. Если вы ему поможете, покажете, что вы не против, это немедленно потеряет кое-что из своей привлекательности. затем, став старше, он начнет яснее понимать, чего от него ожидает и требует общество. Он научится подчиняться. В конце концов во всех нас дремлет бунтарь, но стремление к бунту, обычно, угасает по мере того, как мы стареем и устаем. Конечно, если это стремление неразумно подавляют, возможен психологический взрыв. Не делайте подобной ошибки. С Ричардом все будет в порядке.
Слоун пошел к двери.
Миссис Хэншоу спросила:
— А вам не кажется, доктор, что лучше сделать психозондирование?
Он повернулся и, не скрывая раздражения, воскликнул:
— Нет! Определенно нет! В мальчике нет ничего, что говорило бы о необходимости такого вмешательства. Понимаете? Ничего.
Пальцы Слоуна застыли в дюйме от наборного диска, а выражение лица стало быстро меняться.
— В чем дело, доктор Слоун? — спросила миссис Хэншоу.
Но он не слышал ее, потому что думал о двери, о психозондировании, об удушающем засильи технологии.
Потом сказал негромко, опуская руку:
— Знаете, сегодня такой прекрасный день, что, мне кажется, лучше пройтись пешком… — а ноги его уже несли прочь от двери…