Такой желанный… враг
Шрифт:
— Я приеду, как только станет точно известно, что ураган направляется сюда. Я хорошо знаю здание, потому что моя семья владела мотелем, прежде чем Маккои выкупили его.
— А вы не задумывались над тем, чтобы стать здесь управляющим? — спросила Джесси.
— Возможно. У меня теперь есть небольшой бизнес, и сперва я должен посоветоваться с женой. Она сердится, когда я принимаю решения без ее участия.
Джесси улыбнулась:
— Вы давно женаты?
— Двадцать лет. А такое впечатление, что мы только что вернулись
Джесси снова улыбнулась. Счастливые пары заставляли ее смотреть на жизнь с большим оптимизмом. И впервые в жизни любовь и жизнь вместе не показались Джесси абстрактными понятиями. Ведь теперь у нее есть Хана и… Алан.
Да, он никогда не упоминал о том, что они будут ходить на свидания, когда вернутся в Калифорнию, но что-то изменилось в их отношениях.
Она вспомнила утро на кухне, когда Алан признался в том, что у него есть слабости, которые он не хочет ей показывать. Все это воспылало огнем надежды в ее сердце. Джесси так и не поняла, когда идея влюбленности в Алана перестала казаться ей безумной и стала желанной.
Ей нравилось, что ее сердце начинало бешено биться каждый раз, когда он входил в комнату или начинал дразнить ее. Конечно, она была настороже и держала его на расстоянии вытянутой руки, но в глубине души она надеялась, что они… что именно?
Джесси не могла в этом признаться даже самой себе, боясь правды.
Она влюблялась в Алана.
Хана закряхтела во сне, и Джесси улыбнулась малышке, подняла ее на руки и поднесла поближе, чтобы почувствовать неповторимый запах детской кожи.
— Ты правильно сделала, Пэтти, — сказала она вслух.
Она не брала Хану на руки и не разговаривала с Пэтти о ребенке, пока та была жива. Джесси всегда жила по своим собственным правилам, но теперь она понимала, что была парализована ложью и страхами.
Внезапно вся ее самоуверенность куда-то улетучилась. Джесси поняла, что всю свою жизнь вела себя трусливо. Оказавшись рядом с Ханой, она поняла, как сильно заблуждалась, живя в одиночестве. Вместо того чтобы смотреть в глаза своим страхам, сражаться с ними, Джесси говорила себе, что она просто не такая, как все.
Она снова так поступила сегодня утром. Вся ее душа стремилась навстречу Алану, но она убежала от него.
Хана спала, а Джесси просто сидела на крыльце и держала малышку. Но потом она вспомнила, что у нее много работы.
Она уложила Хану, и ее взгляд задержался на фотографии Пэтти и Джона, которую Алан повесил над колыбелью два дня назад. Он сделал это, чтобы девочка не забывала лица своих родителей.
Это было очень мило и сентиментально, но потом он все испортил, сказав Джесси что-то колкое. Но теперь, вспоминая об этом, она осознала, что Алан так же убегал от эмоций, как и она.
Возможно, это означает, что он тоже начинал влюбляться в нее.
Джесси села в кресло-качалку. Что ей делать? Продолжать бегать от
Больше всего она боялась Алана. Она спорила с ним, подначивала его с самого момента их первой встречи, чтобы не влюбиться в него. Но это ей не удалось. Она всегда с нетерпением ждала следующей встречи с ним.
Она вскочила с кресла, уверенная в том, что бегать от своих чувств больше не собирается.
Войдя в его комнату, она поняла, что он разговаривает по телефону.
Джесси не хотела подслушивать, но последнее, что она расслышала, были его слова о том, что он — истинный Монтроуз.
Отрицать очевидное не имело смысла. Алан напомнил ей о том, что она и так прекрасно знала.
Как бы он ни вел себя и что бы ей ни говорил, он все еще оставался ее врагом.
Глава 11
Джесси повернулась, чтобы уйти, но потом вспомнила данное себе обещание. Она больше не убегает.
Она решительно вернулась в комнату и обнаружила Алана, все еще сидящего на краю кровати с задумчивым видом.
— Итак, ты все еще истинный Монтроуз?
— Это для тебя не новость, — сказал он, бросая телефон возле себя. — И почему ты подслушивала?
— Прости. Так получилось. Я думала, мы изменились, изменилось наше отношение друг к другу… по крайней мере, с моей стороны. Я больше не смотрю на тебя как на одного из мерзких Монтроузов. — Джесси уперла руки в бока и посмотрела на него в упор.
— Ты права. Мы изменились. Но в конце дня мы все равно становимся деловыми противниками, хотя, наверное, это неправильное слово. Ничто не встанет на свои места само. Я знаю, ты стремишься доказать Келлу, что ты достойна, но он пока в этом не убежден. Нет финансовых доказательств.
— Я тебя не понимаю. Потенциально финансы все равно не появятся в этом квартале, и даже в следующем. Я что, зря стараюсь? Тогда разбирайтесь сами.
— Я не об этом. Потенциальная прибыль удовлетворяет требованиям испытательного срока, — сказал Алан. — Почему ты так сердишься?
— Ты потрясаешь меня. Я только что размышляла о жизни и о себе и пришла к некоторым выводам, которые непросто было сделать. Я думала, ты и я… мы вместе… Ладно, забудь. Я говорю как глупая девчонка.
— Закончи свою мысль. Мне нравится, когда ты говоришь честно.
— Мне тоже в тебе это нравится, но ты нечасто меня радуешь.
Он пробежался руками по волосам:
— Что ты хочешь услышать? Я рано узнал, что те, к кому ты привязываешься, обретают над тобой власть.
— У меня есть власть над тобой? — Джесси ощутила прилив адреналина, задавая вопрос, мучивший ее с момента их поцелуя в самолете. Возможность быть абсолютно честной с Аланом очень волновала ее, но, с другой стороны, это могло спровоцировать боль.