Таксидермист

Воронцов Нико

– А что с ворами-то? Их задержали?

– Нет.

– Но с чего-то же вы сделали вывод, что кражу совершили именно наркоманы?

– Это лишь мое предположение. В последнее время чаще всего именно они крадут из клиник шприцы и медикаменты.

Женщина встала из-за стола, подошла к окну и показала:

– Сейчас у нас на окнах защитные ставни, а тогда еще ничего не было. Воры просто разбили стекло, влезли сюда, потом взломали ящик папиного стола и вместе с другими

вещами украли хранившиеся там упаковки с этим препаратом. Это сейчас мы уже бедой ученые, и сильнодействующие, а также наркотикосодержащие медикаменты храним в специальном сейфе, а тогда о вероятности кражи даже и не думали.

– Почему вы решили, что воров было несколько? Вы сказали наркоманы во множественном числе.

– Только предположила. Просто окно находится довольно-таки высоко, и одному человеку влезть в него было бы, на мой взгляд, затруднительно. Конечно, если только вор не был великан.

После этих слов Тофель резко обернулся и уставился на меня. Он будто ждал, что я подтвержу или опровергну мысль о том, обладал ли медбрат каким-то уж очень примечательным в этой части ростом.

– Ясненько-понятненько, – наконец сказал мне он. – Это все, конечно, очень интересно, но все равно скука зеленая.

Попрощавшись, он поспешил покинуть помещение.

– Ну и что теперь? – прервал я молчание, когда мы остановились на светофоре.

– О чем ты? – рассеянно спросил Тофель.

– О поиске преступника. Выходит, наши расследования никаких результатов не дали?!

– С чего ты взял? – задумчиво спросил Олег Николаевич и снова замолчал.

Я уставился на дорогу и через какое-то время понял, что едем мы вовсе даже не в сторону конторы, а совсем в другом направлении.

– Куда мы? – заволновался я.

– Хочу быстренько сгонять еще по одному адресу, – ответил Тофель.

Вскоре мы припарковались у жилого дома сталинской постройки, и Олег Николаевич, покидая салон автомобиля, снова сказал:

– Пойдем. Поприсутствуешь. Тебе будет интересно.

Мы зашли в подъезд и по заплеванной грязной лестнице поднялись на второй этаж. Тофель позвонил в одну из дверей и прислушался. Где-то в глубине квартиры тут же раздались тихие шаги, и за зверью прозвучал недовольный голос.

– Кто?

– Игореня, открывай, – потребовал Тофель.

– Чего надо? – спросил Игореня где-то в области дверного глазка.

– Откроешь – узнаешь, – был ему на это ответ.

– Олег Николаевич, это вы, что ли? А я думал, вы того…

– Кого? – сердито спросил Тофель.

– Вас же уволили? – неуверенно напомнил из-за двери Игореня.

– Испытываешь мое терпение? – спросил

Тофель. – Хочешь чтобы я тебе нос сломал и ребра все пересчитал? Открывай, пока я к чертовой матери дверь не вынес.

– Только попробуйте. Я милицию вызову, – достаточно дерзко ответил на это Игореня и выжидательно притих.

А Тофель будто бы ждал именно этого. Он не стал больше ничего говорить, не стал больше просить или уговаривать Игореню открыть дверь, а криво заулыбался, потом отошел немного назад, разбежался и с треском ударил плечом в дверь. Местами облупившаяся, крашенная на сто рядов конструкция сухо затрещала, и на дереве в области замка образовалась тонкая, длинная трещина.

Тофель разбежался и ударил еще раз.

– Что вы делаете? Я милицию вызову сейчас, – испуганно заверещал из-за двери Игореня. – Я буду жаловаться.

А Олег Николаевич явно вошел в раж. Он, видимо, поставил себе совершенно конкретную задачу – разнести в мелкие щепки не только дверь, но и весь подъезд.

Последовали новые удары.

Я, уверенный, что соседи сейчас непременно вызовут милицию, испуганно оглянулся. Ни одна соседская дверь на случившийся шум не открылась, никто не выглянул на лестничную площадку и не потребовал тишины, хотя некоторые дверные глазки и блеснули слабым светом. Тофель был совершенно спокоен. Он получал просто дикое удовольствие от того, что делал.

– Алло, это милиция? Помогите, грабят, – все в том же районе дверного глазка истерично заверещал Игореня. – Адрес…

Адрес он назвать так и не успел, потому что окончательным в недолгой осаде двери оказался удар ногой, после которого Тофель влетел в квартиру и, судя по шуму и придавленному испуганному визгу где-то в глубине коридора, сбил с ног попавшегося ему на пути жильца.

– Дверь прикрой, – хрипло бросил мне Тофель, давя локтем на горло Игорене.

Я как смог прикрыл жалобно скрипнувшую, поломанную дверь, а Олег Николаевич тем временем одним рывком поднял за грудки своего пленника и приставил к стене.

– Сука, – прошипел Тофель. – Я тебе сейчас дам «уволили». Я тебе сейчас такую устрою милицию с прокуратурой, адвокатурой и судом в одном лице.

Пока Тофель отдыхивался, я внимательно рассмотрел интерьер прихожки, в заодно и жильца. Игореня по комплекции больше был похож на подростка – щуплый, маленький, с лицом дряхлого старика. В свете тусклой загаженной мухами лампочки без абажура я обратил внимание на стены с облупившейся краской, а также на подвешенные к самому потолку на бельевую веревку рваные кальсоны и застиранную, линялую тельняшку.

Конец ознакомительного фрагмента.