Тактика победы

Кутузов Михаил Илларионович

Мы составили круг. Кутузов вошел в него и сказал: «Господа, вы не полюбили меня за то, что я сказал вам, что буду обходиться с вами, как с солдатами. Но знаете ли вы, что такое солдат? Я получил и чины, и ленты, и раны: но лучшею наградою почитаю то, когда обо мне говорят: он настоящий русский солдат. Господа! Где бы вы ни были, вы всегда найдете во мне человека искренно желающего вам счастья и который совершенно награжден за любовь к вам вашею славою, вашею честью, вашею любовью к Отечеству».

За день до выхода из корпуса, когда надели мы мундиры, Кутузов поодиночке призывал нас к себе и предлагал

нам тактические вопросы. Мне задал вопрос о полевых укреплениях. Чувствуя, что по строгим правилам науки не могу отвечать, я спросил: «Как прикажете мне объясниться, тактически или исторически?» Он взглянул на меня и сказал: «Ну, посмотрим, отвечай исторически». Я начал: «Полевые укрепления устраиваются для остановления первых напоров неприятеля…» Кутузов был доволен моим ответом.

[…]

Тут, нечаянно оглянувшись, я увидел М. И. Кутузова, который стоял недалеко от дверей. В то время от князя вышел камердинер с подносом и с пустою шоколадною чашкою в руках. Кутузов поспешно подошел к нему и спросил по-французски: «Скоро ли выйдет князь?» – «Часа через два», – отвечал с важностью камердинер. А Кутузов, не отступавший ни от стен Очакова, ни от стен Измаила, смиренно стал на прежнее место. Досада закипела в моем юном сердце; я подошел к Петрову и сказал: «Я не стану более ждать!»

Оторопев от этих слов, Петров спросил: «А что же я доложу Льву Александровичу?» – «Что вам угодно, – отвечал я. – Кутузов, герой Манчинский и Измаильский, здесь ждет и не дождется, а я что такое?» И я ушел. Часу в шестом вечера пришел я к Нарышкину. Он сидел на софе с каким-то незнакомым человеком: то был Державин. Увидя меня, Лев Александрович захохотал и сказал: «Гаврило Романович! Посмотрите, вот этот Вольтеров гурон, который убежал из приемной князя, он затеял там высчитывать послужной список Кутузова. Понатрется в свете – перестанет балагурить».

Из «Записок» Е. Ф. Комаровского

По возвращении из Казани в Петербург император назначил великого князя Константина Павловича главным начальником над 1-м кадетским корпусом, по тому примеру, вероятно, что отец Его Величества, император Петр III, был директором оного в царствование Елизаветы Петровны.

Императрица Екатерина поручала сей корпус всегда начальству генерала, имевшего военную репутацию, каковы были: граф Ангальт, граф де Бальмен и т. п. Последний был в ее царствование М. И. Кутузов, которого император Павел назначил командиром войск, в Финляндии расположенных, а на место его директором кадетского корпуса – славного генерала, графа Ферзена, который разбил и взял в плен Костюшко.

Великий князь поручил мне письменные дела, как по кадетскому корпусу, так и по Измайловскому полку. Его Высочество всякий день поутру, в 5 часов, ездил в корпус со мною; ему приятно было видеть, как по барабану несколько сот детей вставали и одевались.

Между тем поступало ко мне множество бумаг от графа Ферзена по бывшим будто бы злоупотреблениям, допущенным генералом Кутузовым, распродажи пустопорожних мест, корпусу принадлежащих,

и прочее. Я заметил, что между сими двумя генералами была взаимная личная вражда, от зависти, может быть, в военном ремесле происходившая.

Мне хотелось, чтобы предоставления графа Ферзена не сделали вреда генералу Кутузову, ибо я знал строгость императора, и если бы сии бумаги доведены были до сведения его величества, то генерал Кутузов непременно бы пострадал. Я много раз ездил к графу Ферзену и старался его склонить к некоторому снисхождению, но успеть в том не был в состоянии.

Наконец, выбрав веселую минуту великого князя, я объяснил все Его Высочеству. Он, меня поблагодарив, приказал мне поехать к графу Ферзену и сказать ему, что все, что было сделано в управление генерала Кутузова корпусом, происходило в царствование его августейшей бабки, и что Его Высочеству не угодно, чтобы генерал, служивший Ее Величеству с честью, получил какую-либо неприятность; а потому приказывает Его превосходительству, чтобы впредь никаких представлений на генерала Кутузова более не делать.

Графу Ферзену это было очень неприятно. В первый раз, как я встретился во дворце с генералом Кутузовым, которому, вероятно, все было известно, он меня чрезвычайно благодарил.

На маневрах в Гатчине [94]

В 1800-м году в Красном Селе были маневры. Одною частью войск командовал известный генерал Пален, а другою – М. И. Кутузов. К отряду первого подъехал император Павел.

94

Исторический анекдот из коллекции собирателя преданий по истории России XVIII – начала XIX в. П. Ф. Карабанова (1767–1851).

«Ваше высокопревосходительство, – сказал он Палену, – позвольте мне находиться при Вас не как императору, а как принадлежащему к вашему отряду».

Обозревая в зрительную трубу войска противной стороны, император заметил, что Кутузов стоит вдалеке от войск своих, окруженный только адъютантами и самым малым числом конвоя.

«Я возьму его в плен, я возьму его в плен, – повторял с усмешкой Павел, утешаясь будущим торжеством своим, – дайте мне, Ваше высокопревосходительство, только эскадрон кавалерии».

«Из какого полка и который именно эскадрон повелите, Ваше Величество?» – спросил Пален.

«Какой будет Вам угодно, Ваше высокопревосходительство, – отвечал Павел, – только один эскадрон, только один, и я возьму неприятельского главнокомандующего».

Пален назначил эскадрон гусар, и император, осторожно отделившись от общей массы, старался ехать с гусарами так, чтобы Кутузов не заметил этого движения. Избрав дальнюю дорогу вокруг лесов, он на пути твердил гусарам, чтобы они, огибая последний, бывший в виду у них, лес, ехали как можно тише, остановились бы, где он прикажет, потом вдруг, по его знаку, скакали бы за ним и исполнили то, что он повелит.