Таль: Невозможное возможно
Шрифт:
Ректора в кабинете не было, но мне нужен был и не он. Я летела по коридорам академии, стараясь развить как можно большую скорость, и при этом не уронить так и не пришедшего в себя Кайдена. Потерянные секунды могли стать решающими.
— Алан! — закричала я, как только преодолела последний поворот перед лазаретом.
На доктора я чуть не налетела в дверях. Он мгновенно оценил ситуацию и коротко распорядился:
— В преподавательское отделение и прямо по коридору, там дверь в конце. На стол его и жди меня, — последнюю фразу я слышала уже из коридора преподавательского отделения, а Алан скрылся за дверью
Он нагнал меня, когда я, пытаясь проморгаться от яркого света, вспыхнувшего в комнате после полутемного коридора, опускала Кайдена на застеленную чистой тканью столешницу. Первым делом Алан убрал остатки петли, оставившей на шее заметный косой след, и протер завучу рот смоченной чем-то тряпицей.
— Убери рубашку, — велел врач, вынув из принесенной сумки и пристраивая в приоткрытый рот Кайдена артефакт из одной толстой и двух тонких трубок.
Я пыталась расстегнуть пуговицы, по пальцы плохо слушались, мне было страшно. Алан вставил тонкие трубки в ноздри и активировал артефакт, тот тихо зажужжал. Грудь завуча слегка поднялась и снова опустилась.
— Он дышит? — с надеждой воскликнула я.
— Нет, это принудительная вентиляция. Да что ты возишься? — недовольно глянул на результат моих усилий Алан и, ухватившись за отвороты, рванул их в стороны. Отлетевшая пуговица упала на пол и, судя по звуку, куда-то обиженно укатилась. Доктор снова отвернулся к принесенной сумке, мне велев, — раздвинь в стороны.
Я поспешно выполнила указание, и он вылил что-то прозрачное из пузырька на грудь Кайдену и быстро растер. Подняв руки перед собой и почти соединив ладони, Алан речитативом выпалил недлинное заклинание и резко опустил руки вниз, припечатав их к грудной клетке завуча. Тело Кайдена дернулось как от электрошока, да наверное это и был какой-то местный аналог. Доктор сделал круговое движение руками по животу и груди спасаемого, зачитав при этом еще одно заклинание и снова повторил процедуру с электрошоком. Я потерянно стояла в шаге от стола, не зная чем помочь. И не рискуя спрашивать, чтобы не отвлекать Алана.
— Намочи полотенце, встань радом со мной и держи его наготове, — распорядился доктор.
Я оглянулась, нашла все требуемое в углу комнаты и встала рядом с Аланом, стараясь не мешать и нервно вцепившись в край влажной ткани. И тут лежащее на столе тело дернулось, но не во время «электрошока», а когда доктор делал круговые движения.
Не приходя в сознание, Кайден еще несколько раз рефлекторно дернулся, мотая головой. Алан быстро вытер руки о полотенце и вынул артефакт изо рта мужчины. Того начал бить кашель. Доктор приподнял пациента и, велев мне придержать того за плечи, аккуратно перевернул лицом вниз. Руки Кайдена все еще были скованы за спиной, кожа возле кандалов ссажена, мужчина явно пытался освободиться.
Алан задумчиво побарабанил по столу и полез в карманы брюк пациента.
— Ничего не понимаю, — пробормотал он, выудив оттуда ключ и сняв кандалы.
— С ним все будет в порядке? — рискнула поинтересоваться я, видя, что доктор уже никуда не торопится.
— Да. Во всяком случае с точки зрения восстановления физиологических процессов. — Алан задумчиво посмотрел на меня. — Что произошло?
— Кажется, он повесился, — неуверенно предположила я. — Меня к нему домой с запиской
— Ну, тише, все уже позади, — подхватил меня под мышки Алан и поднял на ноги. — Садись на тумбочку, ничего ей не сделается, а я сейчас тебе успокоительное дам. Повезло же Кайдену, что у тебя истерика прямо там не началась. Кстати, а как ты его сюда так быстро доставила?
— Через телепорт. Я комбинации от кабинета ректора и дома Элтара заучила.
— А бусину где нашла?
— Бусину? — я не сразу поняла, о чем он говорит.
— Пропуск, — пояснил Алан.
— Я… Кажется, я по ауре прописана, — только теперь сообразила я. — И Кайден тоже…
— Кайден-то понятно, а вот то, что и ты прошла, на грани чуда. Тут ведь время очень многое решает, я и так уже почти не верил что получится, когда сердце наконец запустилось. Живучий гад, — усмехнулся доктор.
В этот момент пациент зашевелился, приходя в сознание, и снова закашлялся. Мы, не сговариваясь, замолчали и выжидательно посмотрели на Кайдена.
Тот чуть повернул голову, увидел знакомое помещение, обошедшего стол доктора и застонал:
— Зачем? Алан, ну зачем? — мужчина обреченно уткнулся лбом в столешницу. Голос его был сиплым и говорил он явно с трудом.
— Что «зачем»? — зло переспросил доктор. — Зачем я делаю свою работу? — Он обхватил ладонью горло пациента, и начал что-то бормотать вполголоса.
— Я же не смогу еще раз, — очень тихо, но уже почти нормальным голосом, проговорил Кайден. — И жить так тоже больше не могу.
— Ну, знаешь! — возмутился Алан. — Вчера ты мне записку передаешь с просьбой параметры из медкарты для противозачаточного амулета выписать, а сегодня жить не хочешь. Что такого судьбоносного могло случиться за одну ночь?
— Не за одну, — поправил доктора пациент. — Хотя нет, теперь за одну, просто началось все раньше. Еще в прошлом году я хотел уйти из академии и… — он на несколько секунд замолчал, негромко закончив, — уйти. Невыносимо осознавать себя беспомощным калекой, когда другие создают и вершат. Таврим тогда уговорил остаться еще на год, хотя я считал, что академия прекрасно проживет и без меня.
— И сейчас так считаешь? — Усмехнулся Алан.
— Последнее время мне казалось, что все не так плохо. Я почувствовал, что еще многое могу…
— И что изменилось со вчерашнего дня? — продолжил допытываться Алан.
— Все. Паршиво чувствовать себя полным ничтожеством, не способным защитить женщину, с которой пришел на бал. Еще вчера днем мне казалось, что в жизни есть смысл и за один вечер я лишился всех иллюзий и даже врага.
— Это ты о чем? — окончательно запутался в рассуждениях завуча доктор.
— Знаешь, каждый из нас нашел в этой девчонке что-то свое. Элтар семью, Таврим адепта своей мечты, Лисандр и тот наконец-то поверил в себя, подобрала же слова. А я нашел в ней то, чего мне так не хватало все это время. Случайно сказанная фраза и я вдруг действительно понял, кем Таль стала для меня — «лучшим врагом», тем с кем я соперничаю на равных, и кто будет бороться до конца.