Таланты и покойнички

Серова Марина Сергеевна

— Конечно нет, — улыбнулась я. — Вы не бойтесь, я не из общества трезвости и даже не налоговый инспектор.

— А вот это очень классно, что вы не оттуда, — снова добродушно рассмеялся Дюбелев. — Потому что таким девушкам, как вы, не идет быть налоговыми инспекторами.

— А частными детективами?

Дюбелев оторопел и состроил на своем лице крайне удивленную мину. Вообще за несколько минут общения я успела заметить, что передо мной человек, крайне эмоционально реагирующий на события и обладающий живой, непосредственной мимикой.

— Частный

детектив Татьяна Иванова, — официально представилась я и вынула из сумочки свое удостоверение.

— Так-так-так, — суетливо проговорил Дюбелев, рассматривая корочки. — Интересно…

— Вы, наверное, даже догадываетесь, по какому делу я осмелилась вас побеспокоить.

Дюбелев секунду помедлил, затем воздел глаза к потолку и, взглянув мне прямо в лицо, серьезно проронил:

— Догадываюсь… Не надо ничего объяснять! — замахал он вдруг руками. — Понятно… Ну что ж, печальная история… Кто бы мог подумать!

Он начал сокрушенно качать головой, приговаривая всяческие междометия.

— Итак, речь пойдет о смерти вашего приятеля Кирилла Дементьева.

— Ах, вот как! — удивился Дюбелев. — А я думал, что…

— Нет, именно об этом, — решительно прервала я его.

Я уже поняла, что мой собеседник весьма словоохотлив и при желании может измотать меня своими словесными экзерсисами. Я же совершенно не стремилась к этому, мне нужны были только факты.

— Так он же это… — Дюбелев кашлянул, посмотрел на дверь, оглядел стены, словно в них могли быть вмонтированы подслушивающие устройства. — Передозировка наркотика…

— Это официальная версия. Некоторые друзья Кирилла считают, что ему умышленно ввели героин в вену. И вы, кстати, последний, кто видел его живым.

— Я? Последний? — Дюбелев покраснел и зарделся от возмущения.

— По крайней мере, так говорят два свидетеля.

— Постойте, постойте!

Мой собеседник стал проявлять признаки нервного беспокойства: крутить ручку, лежавшую на столе, и дергать ногой.

— Это кто же такое сказал?

— Кроме вас, в ту ночь у Дементьева была его бывшая любовница и еще один человек, по фамилии Базевич. Вот они и говорят, что ушли в пять часов утра, а вы остались в квартире. А в десять часов сожительница Дементьева, некая Юля Никольская, нашла его мертвым.

— Угу, угу… — Дюбелев откинулся на спинку кресла и закурил.

— Знаете ли, — неожиданно с вызовом произнес он, — вы частный детектив, и я могу отказаться говорить с вами. Вот если бы вы были из милиции — тогда другое дело.

— Можете. Но все-таки лучше будет, если вы не откажетесь сотрудничать со мной, — придав голосу оттенок доверительности, сказала я.

В этот момент секретарша внесла чашку кофе и поставила ее передо мной. Дюбелев, всего минуту назад попросивший его не беспокоить, тут же завел с ней разговор на какие-то служебные темы явно незначительного характера, правда извинившись передо мной. Так продолжалось около двух минут, и я уже начала нервничать. Потом, сославшись

на дела, он вышел из кабинета, попросив меня не уходить и сосредоточиться на кофе.

«Крайне вертлявый малый», — раздраженно подумала я, отхлебнув кофе. Я вспомнила выражение «мразотный тип», вырвавшееся из уст Козловой, и готова была согласиться с нею.

Дюбелев вернулся минут через десять, когда, выпив кофе, я уже начала изнывать от скуки.

— Итак, на чем мы с вами остановились? — с улыбкой спросил он.

— Вы пока что ничего не сказали мне, — вздохнула я.

— А вы знаете, что кто слишком много знает…

— Знаю. Только ко мне это не относится, — начала выходить из себя я.

— Ну ладно, ладно, что вы так сразу… Сейчас… Посидим… Поговорим… Вспомним… Я ведь был выпивши, не все отложилось в памяти.

Он наморщил лоб и начал изображать максимум мыслительной активности.

— В общем, все было именно так, как рассказала вам эта, пардон, — он хохотнул, — блядь и ее мужик.

— Это вы про кого?

— Про Алиску, про кого же еще… А вы что, не знаете?

— Что?

— Сейчас введу вас в курс дела…

Дюбелев соорудил себе еще один бокал виски плюс кола, отправил напиток в рот, крякнул и продолжил:

— Алиса пять лет была проституткой и бросила это занятие только в прошлом году, когда сошлась с Кириллом. Покойного, прости господи, — перекрестился Дюбелев, — всегда тянуло на подобных женщин. Так что…

— Ну, допустим, а все же что происходило в квартире после того, как эти двое ушли?

— Ничего, — простодушно ответил Дюбелев. — Я проснулся в половине восьмого. Кирилл спал, я не стал его будить, умылся, перекусил и отправился на работу. У нас рабочий день начинается в половине девятого.

— Когда же вы узнали, что он умер?

— Дней через пять. Я позвонил ему, хотел договориться о встрече, но трубку сняла его мать, которая мне все и рассказала. Жалко ее, совсем одна осталась.

— То есть на похоронах вы не были.

— Нет, не получилось. Кто мог подумать!

— Вы тоже уверены в том, что Кирилл не употреблял наркотики?

— Что значит — тоже?

— Все как один говорят, что не мог он сам себе ввести наркотик в вену, не был он наркоманом.

— Чтобы на сто процентов — не уверен. Мы с ним не так уж часто встречались. Но, по-моему, человек или пьет, или колется. Вместе это встречается редко.

Возникла небольшая пауза. Я думала, о чем же еще спросить у Дюбелева, но он сам прервал молчание.

— Надеюсь, вы не думаете, что в гибели Кирилла виноват я? — с выражением подлинного возмущения спросил он.

— Я пока ничего не думаю, я лишь изучаю факты. Кажется, он должен был вам деньги.

— Вот я о том и говорю, — с радостью подхватил тему Дюбелев. — Какой мне смысл его, так сказать, убирать, если потом не с кого будет получить долг? Да там и денег-то, — он презрительно поморщился, — какие-то несчастные четыре штуки баксов.