Талибы, международный терроризм и человек, объявивший войну Америке

Бодански Йозеф

Операцию в Найроби организовали и проводили две отдельные группы общей численностью около двенадцати человек. Одна группа состояла из экспертов и наблюдателей, в другую входили собственно террористы, включая и потенциальных смертников. Для обеспечения безопасности прямые контакты между двумя группами не поддерживались. Первая группа разместилась в отеле «Гранд Ридженси», вторая — в отеле «Хилл Топ» (Найроби). Ответственными за операцию были назначены опытные кенийские исламистские террористы Фазиль, Одех, Овхали и Нача.

За несколько дней до операции были проведены последние наблюдения за посольством США. Причем только одно из них было замечено охраной посольства. Согласно выходящей в Найроби газете «Nation», один из охранников-кенийцев «видел трех человек, похожих на арабов, которые снимали камерой посольство США примерно двадцать минут, за четыре дня до взрыва. Он предупредил американских морских пехотинцев, охранявших посольство, но те отмахнулись от него».

Утром 7 августа 1998 года, примерно

в 10:30 по местному времени, террористы подъехали к американскому посольству на двух машинах. Главный автомобиль — белый «Мицубиси Паджеро», за рулем которого сидел Фазиль — сопровождал желтый пикап «Мазда» или «Мицубиси Кантер», нагруженный взрывчаткой, в котором рядом с водителем сидел Овхали. В кабине был еще и третий террорист — потом он расскажет на допросе, что был готов умереть во время взрыва: операция была задумана как «мученическая». Сначала террористы попытались установить автомобиль со взрывчаткой у фасада посольства. Они подъехали к воротам посольства, заявив, что привезли бутерброды для кафетерия. Американские морские пехотинцы отказались их пропустить и направили к черному входу. Террористы без всяких препирательств ретировались и объехали здание. Черный вход в посольство представляет собой огороженную территорию в форме буквы U, где также находятся здания Объединенного банка и фирмы «Уфунди». Террористы попытались проехать в ворота и заехать на подземную парковку. Третий террорист вылез из пикапа и стал спорить с охраной, но ему запретили въезд. Время выходило — поскольку бомба должна была взорваться одновременно с бомбой в Дар-эс-Саламе, — и тогда террористы попытались прибегнуть к тактике, похожей на ту, что использовалась при взрыве египетского посольства в Исламабаде в конце 1996 года. Белый автомобиль рванул вперед, а несколько террористов выпрыгнули из машины, швырнув гранату и открыв огонь из стрелкового оружия по безоружной охране посольства. Эта акция должна была отвлечь внимание охранников. Водитель пикапа тем временем спокойно сидел в кабине, размышляя и молясь. Наконец, минут пять спустя, он открыл огонь из пистолета, а Овхали швырнул ручную гранату. Пикап попытался было въехать на территорию посольства, но, видимо, водитель на долю секунды утратил контроль. Как бы то ни было, точно вовремя в пикапе взорвалась бомба. От этого взрыва погибла пара террористов, перестреливавшихся с кенийскими охранниками. Поскольку Овхали, уцелевший во время взрыва, не помнит, чтобы он или водитель активировали запалы взрывчатки, должно быть, бомба была приведена в действие дистанционным управлением — скорее всего, это сделал Фазиль, сидевший в белой машине.

Бомба, взрыв которой полностью разрушил здание фирмы «Уфунди» и основательно повредил здание посольства, состояла примерно из 1800 фунтов бризантного взрывчатого вещества армейского типа. Капитан Рил Джонс, британский армейский инженер с большим опытом по части бомб, используемых Ирландской республиканской армией (ИРА), прибыл на место взрыва в Найроби одним из первых. Он подчеркнул профессионализм изготовителей бомбы, отметив, что большая часть взрывной волны была отброшена высокой стеной здания Объединенного банка, которое и приняло на себя силу взрыва. «Если бы здания банка не было, то для распространения взрывной волны осталось бы гораздо больше пространства, — сказал он. — А если бы террористам удалось проникнуть на подземную автостоянку, взрыв уничтожил бы здание посольства и большинство находящихся в нем людей».

После взрыва Фазиль и другие террористы остались в Найроби, чтобы замести все следы. Они провели хорошую работу — правда, они не знали, что Овхали уцелел во время взрыва и был арестован в больнице кенийскими органами безопасности. Фазиль и его товарищи оставались в Найроби примерно четыре недели, после чего благополучно покинули страну. Фазиль улетел в Морони (Коморские острова), где пробыл вместе со своей семьей до 22 августа. Потом он сел на рейс в Дубай — и исчез. В его доме на Коморских островах полиция нашла множество паспортов и удостоверений личности — в том числе кенийский и пакистанский паспорта.

Что касается операции в Дар-эс-Саламе, то тут долгосрочная помощь Ирана многочисленным оппозиционным движениям — от сепаратистов до исламистов — окупилась сполна. Террористы действовали очень четко, а показания двух подозреваемых, все еще находящихся в руках танзанийских властей, лишь запутывают воссоздание хода операции. Главный подозреваемый — Мустафа Махмуд Сайд Ахмад, египтянин с паспортами гражданина Йемена, Конго и Ирака. Он был арестован в Аруше, на границе с Кенией. Ахмад предупредил Соединенные Штаты о предстоящем взрыве американского посольства в Кении — чрезвычайно необычный поступок для потенциального террориста. «Мустафа Ахмад является либо идейным вдохновителем взрывов в Танзании, либо главным человеком в террористическом заговоре», — заявил Али Аме-ир Мохаммед, министр внутренних дел Танзании. Другой подозреваемый — Рашид Салех Хемед, известный также как Сайд Ахмед и Салех Абен Алахалес, — уроженец Занзибара, которого видели в местах, прилегающих к посольству. В его доме и автомобиле полиция обнаружила следы веществ, которые могли быть использованы при изготовлении бомбы. Средства на операцию переводились с Ближнего Востока на счет Салеха в Гринленд-банке. Однако основная

оперативная группа состояла примерно из шести террористов, все из которых сейчас либо на свободе, либо мертвы. Локальным командиром был Мустафа Мохаммад Фадхил, практически неизвестный ни западным, ни местным органам безопасности.

План операции был дерзким — установить крупную бомбу в грузовике-рефрижераторе, который должен был проникнуть на территорию посольства вместе с грузовиком-водовозом, обслуживающим посольство. Бомба была установлена в специальным образом переделанном холодильнике двухтонного грузовика «Ниссан Атлас». Из соображений безопасности грузовик был куплен у местной фирмы, специализирующейся на подержанных автомобилях.

7 августа, примерно в 10:35, к посольству подъехал грузовик с цистерной с водой. Когда грузовик стал тормозить, к нему сбоку подъехал рефрижератор «Ниссан Атлас» — с белой или бежевой кабиной и серебристым кузовом. Четыре-пять минут спустя «Атлас» взорвался; сидевший в кабине водитель погиб. В результате взрыва было убито одиннадцать человек — все африканцы, — и ранено семьдесят два. По-прежнему остается загадкой, почему бомба взорвалась прежде, чем грузовик-водовоз подъехал поближе к зданию посольства — к обычному месту выгрузки воды. Свидетели рассказывают, что несколько охранников подошли к грузовику для обычной проверки. Бено Мсимде — руководитель охранного агентства, обслуживающего посольство, — сказал, что охранник с детектором обнаружил «подозрительное вещество» под капотом водовоза и решил открыть его. «Так все и произошло, — сказал Мсимде. — Бомба сработала, убив охранника и водителя». Верхняя половина тела водителя, с зажатым в руках рулем, отлетела к стене здания посольства. Следы взрывчатых веществ, обнаруженные в грузовике посольства, должно быть, были уловкой, призванной отвлечь внимание охраны. Водитель грузовика — по имени Нданге — уже давно работал при посольстве и не подозревается в терроризме. Еще одно возможное объяснение — террористы, видя, что время утекает, но полные решимости взорвать бомбу вовремя, решили не дожидаться, пока грузовик въедет на территорию посольства, и задействовали бомбу.

Все это указывает на то, что автомобиль, из которого была активизирована бомба, должен был находиться где-то поблизости. Согласно показаниям свидетелей, белый внедорожник «Судзуки Самурай» на большой скорости подъехал к посольству и пристроился рядом с грузовиком-водовозом, словно бы собираясь въехать на территорию посольства. Из «Судзуки» выскочил водитель и сфотографировал последствия взрыва, после чего внедорожник исчез. Другие свидетели показывают, что в «Судзуки» находилось четверо арабов, которые как раз перед взрывом пересели в другой автомобиль, стоявший возле посольства, а внедорожник бросили на месте.

Эти арабы могли быть оперативной группой, взорвавшей бомбу. А загадочный «Судзуки Самурай», который позже был обнаружен полицией, может пролить свет на местонахождение второго водителя— «крутильщика», в обязанности которого входило откручивать и закручивать кран водовоза. Во время взрыва он должен был находиться в водовозе, однако его останки не были обнаружены, а его семья упорно отказывается помогать расследованию — в частности, осмотреть найденные на месте взрыва одежду и обувь. Возможно, второй водитель, после того как поместил в водовоз немного взрывчатки в качестве ложного следа, в последнюю минуту скрылся на загадочном «Самурае».

Остальные участники обеих операций — во главе с Одехом и Фадхилом — накануне взрыва покинули свои посты: в аэропорту Найроби Фадхил, Одех и другие оперативники сели на рейс до Карачи. (Одех позже скажет, что он отправился в аэропорт вскоре после взрыва, пока весь Найроби пребывал в шоке.) В аэропорту, как вспоминал Одех, он, к своему удивлению, обнаружил, что в операции участвовали незнакомые ему террористы. У всех у них были поддельные паспорта и проездные документы. Никто не ожидал по прибытии в Пакистан никаких проблем. Однако по прибытии в Карачи Одех, летевший под своим конспиративным именем Мухаммад Садик Ховайда, был задержан сотрудниками аэропорта. Другие же шесть террористов, с такими же поддельными паспортами, благополучно прошли досмотр. Разъяренный Одех заявил служащим, что он — террорист, возвращающийся в свое убежище в Афганистане. Затем он попытался подкупить их. Но Одех был слишком уж заметной личностью — он был известен ЦРУ, которое специально попросило МВР о его аресте. У Исламабада не было выбора: отказать в просьбе Вашингтону значило бы признаться в поддержке терроризма, что повлекло бы за собой суровые санкции.

Согласно утверждениям пакистанских официальных лиц, последующие три дня Одех «встречался с экспертами МВР, давно занимавшимися афганскими и арабскими моджахедами». Показательно, что употреблено слово «встречался», а не «допрашивался». Исламабад официально признал, что Одех «спокойно и гордо заявил, что он обеспечивал техническую, инженерную и материальную поддержку взрыва грузовика 7 августа в Найроби». Нет никаких доказательств, что Одех рассказывал что-либо пакистанцам. «Признания», которые позже пакистанская госбезопасность предоставила Соединенным Штатам и которые просочились в американские средства массовой информации, — это лишь отчеты МВР о показаниях Одеха. Материал представляет собой смесь правды и своекорыстной дезинформации — например, обвинения бин Ладена в убийстве его наставника Аззама в 1989 году.