Талисман гномов
Шрифт:
Он окинул меня мутным взглядом:
– Мои парни давно не вырывались в большой город. Ты не знаешь лютанцев. Они немного расслабились, но придут в себя в любое время.
– Это время наступило, - заверил я.
Броско сразу посерьёзнел.
– Эй, парни, отрывайте задницы от скамеек. Будем пить вино после небольшой прогулки.
Он подошёл к владельцу харчевни и сунул ему в руку смятую пачку купюр.
– Держи. Этого должно хватить. Сдачи не надо.
Владелец рассыпался в благодарностях, но Броско его уже не слушал. Мы вышли из харчевни,
– С чего начнём?
– спросил Броско.
– Организуйте маленькое представление перед окнами его дома, - попросил я.
– Пошумите немного, привлеките к себе внимание. Жак на это клюнет и постарается поскорее унести ноги. Как только он высунет нос из особняка, мы его сразу прихватим.
– Мы не актёры, мы бойцы, - обиделся Броско.
– Если хочешь, мы возьмём этот особняк штурмом и плевать на всю вашу полицию. Что скажете, парни?
– Верно, - зашумели в ответ молодчики.
– Подумаешь, полиция…
Ситуация выходила из-под контроля. Это меня не устраивало.
– Постойте, - взмолился я.
– В ваших головах гуляет хмель. Это он говорит за вас. Зачем вам лишние неприятности? Здесь не провинция, столица - огромный город. Наши полицейские нерасторопны, они медленно запрягают и медленно ездят, но справиться с вами для них плёвое дело. Не подвергайте собственные жизни опасности. Всё, что я от вас требую - это разыграть небольшую сценку, пошуметь. Будьте естественны. Вам понравится.
– Ладно, уговорил, - устало согласился Броско.
– Но сам я принимать участия в этом лицедействе не буду. Кристиана и двух моих парней тебе, Гэбрил, хватит?
– А Рив знает Кристиана в лицо?
Броско усмехнулся.
– Ооочень хорошо знает… - протянул он.
– Тогда хватит.
Я сам назначил себя режиссёром маленького спектакля. Стоит отметить, что лютанцы быстро вошли во вкус. Они продолжили с того места, на котором я их прервал. Трое подвыпивших парней принялись орать на всю улицу народные песни, в их исполнении больше похожие на рёв, издаваемый раненными слонами, цепляться к прохожим и изрыгать ужасные сквернословия. Нужно быть мертвецом, чтобы не услышать устроенной ими какофонии. Жители близлежащих домов запомнили этот вечер надолго. Кто-то побежал за полицией.
– Гэбрил, сюда движутся копы. Их больше десяти, - сообщила Лиринна, которую я оставил наблюдать за подступами к бульвару.
– Броско, убирайте своих людей. Им грозит неприятность.
Броско просигналил Кристиану, и, ломавшие дотоле комедию, лютанцы скрылись. Они как раз успели ретироваться до появления усиленного полицейского наряда. Копы обнаружили опустевший бульвар и затрусили обратно.
– Теперь Рив точно знает, что его враги бродят поблизости, - довольно заключил я.
– Это подвигнет его принять срочные меры и поскорее унести от сюда ноги.
– И когда он смоется?
– спросил Броско.
– Возможно, уже этой ночью.
– Пусть поторопится. Я успел
Я невольно сглотнул слюну, увидев кровожадное выражение на его лице. Больше всего он в это мгновение походил на вождя дикого племени, приготовившегося к ритуалу человеческого жертвоприношения. На минуту я почувствовал угрызения совести, однако потом вспомнил о гноме и том, что его ждёт. Вспомнил о лейтенанте Колмане, об его обещании сделать меня виноватым в убийстве Болванчика. Лекарство подействовало моментально. Через секунду совесть как рукой сняло.
Мы просидели в засаде весь вечер и половину ночи в напрасном ожидании. Возникло такое ощущение, будто Рив знал о ловушке и специально мотал нам нервы. С него станется!
Было прохладно. Лютанцы грелись вином, по очереди прикладываясь к фляжке, предусмотрительно захваченной Кристианом в харчевне. Я отдал Лиринне свой плащ, а сам время от времени разминал замёрзшие конечности. Броско предложил мне отхлебнуть из фляжки, но я ответил отказом: предпочитаю, чтобы голова оставалась свежей.
Часа в три ночи столица засыпает. На улицах нет прохожих. Стоит идеальная тишина, нарушаемая только пением сверчков. Не слышно лая собак, и воя загулявших котов и кошек. Даже патрульные полицейские, в чью обязанность вменено совершать регулярные обходы ночных проспектов, не спешат выполнять свой долг, предпочитая коротать темноту в дежурках или круглосуточных кабаках. Время самое подходящее для того, чтобы незаметно покинуть жилище.
Так думал я, и мысли мои передались Риву. Раздался чуть слышный скрип плохо смазанной двери. Две фигуры появились на пороге, огляделись и крадущейся походкой, словно воры, стали медленно удаляться от крыльца. Я растерялся. Если одним из беглецов мог быть Рив, то кто второй? Графиня в лучшем случае могла передвигаться на костылях. Так говорила Лиринна.
Дорогу беглецам преградили четверо лютанцев - это Броско повёл своих бойцов в атаку. Мы с Лиринной тоже покинули укрытие и подобрались поближе к месту разворачивавшейся драмы.
На беглецах были просторные, скрывающие контуры фигуры, коричневые куртки, с низко надвинутыми капюшонами, открытыми взору оставались только подбородки. Каждый нёс в руках дорожную сумку. Я надеялся, что в одной из них покоилась украденная статуэтка.
Захваченные врасплох беглецы растерялись. Устрашающий вид лютанцев словно пригвоздил их к земле. Они не делали попыток сбежать, стояли как вкопанные, не выпуская сумок из рук.
– Попались голубчики, - щёлкнув пальцами, произнёс Броско с торжественными интонациями в голосе.
– Кто из вас Рив?
Ответом ему стало молчание. Фигурки беглецов съёжились как кожа на солнце.
– Не хотите отвечать, не надо, - нахмурился Броско.
– Сами справимся. Сейчас мы узнаем, кто из вас кто… Кристиан, - позвал Броско.
– Один момент, босс, - отозвался Кристиан.
Он выступил вперёд и протянул руку, чтобы сдёрнуть с ближайшего беглеца глубоко надвинутый капюшон.