Талисман из Рэдволла
Шрифт:
Антигра прижалась к скале, избегая очередной волны.
—Отец его был еще сильнее и быстрее, но время с любым справляется. Я помню, он еще был Тагерангом, когда я была совсем молодой. Он уже жил своей легендой. Сони старше нас, слабеет с каждым сезоном. Подождем. Придет время, когда лапа и глаз его ослабеют, тогда и настигнет его месть. И этого безродного ублюдка.
Веррул пихнул Антигру:
—Тихо. Лисица.
Грисса подошла поближе и крикнула, чтобы перекрыть шум волн:
—Наберите побольше, чтобы и для Сони хватило, да не копайтесь там весь день. Надо еще набрать
Веррул выбрался из воды и отряхнулся. В мешке на груди забрякали раковины.
—Свежие гребешки с диким луком и петрушкой. Я бы тоже не прочь отведать…
—Перебьешься, — усмехнулась Бельмина. — Получишь те же объедки, что и мы. И плевок от Сони.
Антигра помогла Фелчу выбраться на берег.
—Мы можем ждать. Сезон, и два, и три… А там по смотрим.
В аббатстве Рэдволл недостатка в провизии не наблюдалось. Столы, накрытые в саду, ломились от угощения, когда обитатели аббатства собрались на праздник «Лето дружбы». Малыши, взволнованные предстоящим выступлением, без конца репетировали, поправляли костюмчики. Взрослые обменивались шутками, неторопливо наслаждались каждым блюдом.
Крегга спокойно сидела за столом, потягивая бузиновку из небольшого бокала. Она старалась насладиться праздничной атмосферой, и у нее это получалось. Все старались передать ей кусочки повкуснее, и она благодарно кивала головой.
—Хурр, мэм, попробуйте пирога из картошки-свеклы-репы. Кротоначальница Брулл говорит, он делает большим и сильным.
—Спасибо, Гундил. Я обязательно стану большой и сильной… как ты.
—Октябрьский эль, мэм, новый бочонок!
—Спасибо, Дрогг. Поставь здесь, я позже попробую.
—Крегга, кусочек сливового пирога. Объедение!
—Спасибо, брат.
Барсучиха принимала знаки внимания и благодарила. Она понимала, что друзья стараются быть ее глазами, думая, что слепота не позволит найти самые вкусные блюда. Но острый слух и топкое обоняние Креггу не подводили.
Кто-то тронул ее лапу, и она сразу поняла, кто перед ней.
—Ну как, нравится, Командор?
Предводитель выдр изумленно покачал головой:
—Ай да чудесный праздник. Вот, не хотите ли попробовать супу из раков? Филори и Мгера готовили. Я в жизни такого не едал, клянусь хвостом.
Крегга мысленно упрекнула себя. Она ведь давно уже не слышала голосов Мгеры и Филори. Нащупав место, куда Командор мог бы поставить плошку с супом, Крегга спросила:
—Скажите, Командор, а где вы видели Мгеру и Филори?
—На кухне, мэм. А что?
Крегга осторожно поднялась со своего места.
—Посидите пока на моем стуле, погрейте его для меня.
Я вернусь скоро.
Отказавшись от провожатых, Крегга прошла между деревьями сада, вошла в здание аббатства. Подобно тени миновав Большой зал, она спустилась в кухни. Филори и Мгера не слышали ее шагов. Сотрясаемые горем, они искали утешения друг у дружки, сидели обнявшись и узнали о появлении барсучихи, лишь когда оказались в ее объятиях.
—Ну, что же вы, друзья…
—О Крегга, я старалась как могла, правда… — повернула Мгера заплаканное лицо к незрячим старым глазам. — Но нам так не хватает отца и маленького Дейны…
Рыдания
—Я видела, что Мгера старается подбодрить меня, и сама старалась ей помочь. Мы работали, стараясь забыться, и у нас даже получалось. Но когда Командор восхитился раковым супом, я сразу как будто увидела Риллфлага… Он очень любил этот суп… Ой… — И Филори тоже залилась слезами.
Крегга усадила обеих в уголок на кучу пустых мешков и шепнула:
—Сидите здесь. Я сейчас. — Она вернулась с бутылкой и тремя крохотными керамическими стопками. — Это очень старый напиток из терновника, пить надо осторожно.
Барсучиха наполнила стопки-наперстки, и они пригубили.
—Как будто сладкий огонь, правда? Я его иногда употребляю по капельке зимой, по утрам, чтобы быть в состоянии подняться и передвигаться. Ну вот. Много я видела зим, намного больше, чем любой зверь, которого знаю. Каждый седой полос на моих черных полосах — это зима. Да-а. И друзья умирали у меня на глазах, отправлялись по тихим потокам на спокойные луга. Все думают, что я суровый воин, хоть и старая, слепая. Но это не так. Я горевала и лила слезы по погибшим близким и любимым. Не стыдитесь плакать. Слезы — пода, а цветы, деревья, фрукты без воды не растут. Но и без солнца тоже. Время лечит раны сердца, а память об утраченных близких и любовь к ним остаются в нас и утешают.
—Спасибо за доброту, Крегга, — промолвила Филори, сжав лапу барсучихи.
Крегга налила еще по стопке.
—О, не благодарите меня. Я ведь говорю от всех обитателей аббатства. Как благодарны вам брат Бобб и молодой Брогл, ведь вы сняли с них львиную долю работы. А я, конечно, не хочу, чтобы вы прятались здесь, на кухне. И Риллфлаг не хотел бы этого, ведь правда, Филорн?
Выпив содержимое стаканчика одним глотком, Филорн сначала задержала дыхание. Затем она встала и вытерла глаза.
—Да, это верно. Риллфлаг всегда говорил, что время лечит все и что жизнь должна продолжаться.
Командор взгромоздился на стул. Он заметил фонарь в руках у Мгеры и хрипло прошептал:
—Ну, братцы, они идут. Готовы?
Хор голосов раздался, когда Крегга, Филорн и Мгера подошли к собравшимся. Все спешили поблагодарить выдр за хлопоты.
—Большое спасибо за прекрасную подливку!
—Хурр, а начинка для пирога! Хуррра-а-а!
—Я такой провизии в жизни нигде не пробовал, во! Маме с дочкой вручили по букету цветов, а детский хор по взмаху дирижерской палочки исполнил благодарственную песню.
Посреди оваций кротоначальница Брулл хлопнула Брогла по спине:
—Хурр, здорово поешь. И ведь во время пения не заикаешься!
—О, мэм, — ликующе распушил хвост Брогл, — я теперь вообще не заикаюсь. Полностью избавлен от этого недуга, спасибо моему другу мистеру Бураку. Какое-то время я мысленно пел слова, прежде чем их высказать вслух, но теперь и этого не нужно. Просто говорю как думаю, не заикаюсь и не запинаюсь. Говорить для меня теперь — проще всего на свете. Хотите, расскажу алфавит? С начала до конца, от конца к началу, справа налево или наискосок. Вот послушайте…