Таллинские палачи - 2
Шрифт:
Друзья молчали. Стасис, тем временем, насчитал во «дворике» восемь боевиков и пришел к выводу, что тягаться с такой силой будет крайне затруднительно. Еще человек пять на верхней палубе следили за войсками.
Держащий под прицелом Олега лысый, жилистый коротышка чуть скосил взгляд, свободной рукой полез в нагрудный карман своей лиловой рубашки.
— Отставить! — прикрикнул полковник. — Смотреть в оба! Если верить нашему другу Юсупу Имрановичу, от этих парней можно ожидать больших неприятностей.
— Мне че-то не верится, — чавкая, признался Агапов. — Этот,
— Слушайте, граф, — Олег посмотрел на стоящего далеко за Волиным бледного Хана. — Изобразите-ка по старой дружбе на лбу этого теоретика мелом крестик. Я потом возьму его за ориентир.
Агапов неприятно осклабился, чавкающим хмыканьем подчеркнул свое презрение к словоохотливому пленнику и перевел взгляд на командира.
Узнав Дариева, Стасис усмехнулся и крикнул понурому Радченко:
— Я же говорил: Хан не из тех, кто помирает в самый интересный момент! — и взглянул на полковника. — А кого вы в «Кадиллак» усадили?
Волин безразлично пожал плечами:
— При чем тут «Кадиллак»?.. — глаза его вдруг расширились. — Так это ты раскусил мой план?
Стасис промолчал.
— Конечно, ты, — заулыбался полковник и тут же погрустнел. — Ну, вот и все — то, что меня интересовало, я уже знаю, — он посмотрел на пульт бомбы, краем глаза проследил за откровенно нервничающим Ханом и вновь повернулся к пленникам. — А знаете ли вы, какие деньги готов был заплатить Хаддад за эту прелесть? — он вздохнул, склонил голову набок. — Только и эти миллионы всего часть настоящей цены. За гроши державу раскупают!
— Продавцов больно много, — буркнул Олег.
Лысому замечание очень не понравилось, и он врезал подопечному ногой в живот. Олег сдавленно застонал, но не согнулся.
— Неверно оцениваешь людей, старина, — укорил Агапова Волин. Парень-то неплохо держит удар.
— Насрать. И не таких ложил.
Еще не оправившись, Олег сдавленно прохрипел:
— Так на чем мы остановились?
Он понимал, что полковник жаждет выговориться, как-то оправдать провал и поубавить позор хотя бы в собственных глазах. А говорящий, тем более, в таком состоянии обязательно теряет осторожность и может совершить ошибку.
И полковник продолжил:
— Как замечательно все шло! Нашли продавцов — жадных, но деловых, набрал я отличную команду, протащили бомбу через границу и привезли в Таллин… И на тебе! — полковник, кажется, готов был расплакаться. — Человек Юсупа Имрановича в таможенном начальстве погорел вдруг на какой-то мелкой афере — контрабанда на семь тысяч долларов… — он тихо засмеялся. — Идиот, — неожиданно переменившись в лице, повернулся к Хану. — Дорогой мой, ну почему все чинуши такие жадные?
Хан заподозрил неладное, попятился назад, потеряв над собой контроль, суетливо полез в карман. В руке Волина тут же оказался увесистый МКЗ. Первым делом он прострелил Дариеву запястье волосатой руки, показавшейся из кармана с пистолетом, затем коленные чашечки обоих ног. Хан с криком повалился на пол, отполз пару метров назад и сел,
Волин действительно оставил его в покое, обернулся обратно к пленникам и, размахивая к их ужасу пистолетом, как ни в чем ни бывало продолжил:
— Что же было делать? Искать другого человека? На это нужно много времени. А мы его не имели — было слишком опасно неделями сидеть на бомбе и ждать появление наверняка уже идущих по следу ищеек из ФСБ. Тогда и родилась…
Волин вдруг осекся и прислушался. Подозревая, откуда исходит смутивший его звук, Игорь крикнул:
— Ты все равно лохонулся!..
— Молчать! — крикнул полковник, направил на него дуло пистолета и снова прислушался.
Секунды через три он вскинул руку вверх и стал стрелять в карабкающихся по стреле крана прямо над ним нескольким военным. Один из них сразу же с криком упал на контейнеры, остальные стали слабо отстреливаться: их явно пугала перспектива попасть в бомбу. А боевики, ничего не боясь, открыли по ним лавинный огонь, и тела посыпались одно за другим.
Олег схватил дуло приткнутого к груди автомата, рывком отвел его в сторону и сильным ударом ступни в челюсть вырубил злобного лысого.
Долей секунды позже Стасис отбил ногой ствол направленного на него автомата, ударом этой же ноги в голову противника заставил его пошатнуться и выронить оружие. Однако, поборов головокружение, парень блокировал метнувшийся к лицу кулак и мгновенно нанес ответный удар ногой в плечо. Стасис чуть было не упал.
— Пригнись! — крикнул сзади Олег.
Игорек, повиснув на плечах Стасиса, заставил друга осесть на корточки. Над их головами прогремела короткая очередь, и прострелянный противник Стасиса повалился на спину.
В контейнер чуть выше пригнувшихся друзей звонко забарабанили многочисленные пули. Олег открыл ответный огонь. Секунды через три, подобрав валяющийся рядом автомат, к нему присоединился и Стасис.
— Хватит! Хватит уже! — заголосил вскоре Радченко.
Стасис и Олег прекратили стрельбу, все трое осторожно поднялись и глянули на прижавшихся к контейнеру у дальнего прохода взъерошенных полицейских. Весь «дворик» был устлан трупами. Однако имелись и живые.
Хан по-прежнему сидел в обнимку с кровоточащей рукой и тоскливо смотрел на небо. Метрах в двух от его ног в луже крови лежал, скорчившись, белобрысый солдат. Он издавал жуткие сипящие звуки и явно доживал последние минуты.
А на другой стороне «дворика», прислонившись спиной к контейнеру, сидел восково-бледный Агапов. Он, не мигая, смотрел то на друзей, то на автомат в паре шагов от него и тщетно пытался сдержать руками хлещущую из живота кровь.
Потом взгляды его и Олега встретились. Агапов снова изобразил на лице откровенное презрение и нарисовал на лбу окровавленным пальцем очень ровный крестик. Олег пожал плечами, вскинул автомат и выполнил последнюю волю норовистого старшины.
— Двое ушли, — Радченко кивнул на проход.