Тальниковый брод
Шрифт:
– Ты чё?
– В вашем доме тоже не всё ладно. Я видел, как ты испугался, когда твоя сестра появилась здесь. Испугался за неё, - ровно сказал пацан и кивнул: - Да, мы проводим вас в дом. Чтобы потом не думать и не жалеть. Идите за нами.
Лиза посмотрела на Серого и улыбнулась ему. Так тепло, что у него чуть слёзы не появились. Она улыбнулась ему признательно, как улыбалась мама, когда он помогал ей, не спрашивая, нужна ли помощь. Чтобы старшая сестра ничего не заметила, он отвернулся, молча присел перед Лилькой, которая ничего не поняла, и подхватил её на закорки. Ощущая тёплые руки младшей на плечах, Серый вздохнул и пошёл за Орианом. Точней - за Макином.
Времени на подумать оказалось много. Перебирая в уме все реплики, Серый вдруг споткнулся и с трудом удержался на ногах. Когда он представился этим чужакам, один из малолетних телохранителей Ориана спросил его, не оборотень ли он. Теперь Серый опускал глаза или переводил куда угодно, чтобы слишком упорно не смотреть в спины пацанов, но внутри всё трепетало и дрожало от восторга и испуга: Макин и Зайд - оборотни? Поэтому они откликнулись на его кличку Серый?
Он-то старался не смотреть, но глаза будто сами на этих двоих пялились. И Серый начинал в чужаках-телохранителях замечать то, что раньше, наверное, подсознательно воспринимал как привычки людей, привыкших прятаться. Если Ориан шёл, то и дело поскрипывая и треща прутьями под ногами, то его телохранители, как Серый ни напрягался расслышать, будто плыли по воздуху. И скоро Серый с изумлением пришёл к выводу: как хорошо, что между ними всеми, кажется, дружеские отношения! Как здорово придумала Лиза, накормив их всех конфетами! Нет, он не опасался, что Макин или Зайд превратятся в волков и накинутся на них, но иметь в друзьях таких... оборотней... В общем, здорово.
Сначала идти было удобно. Переходили от одного ивового куста к другому, перешагивая по кочкам, оплетённым корнями тальника. Потом берег начал пропадать под водой, и некоторое время все шли по ветвям, которые предварительно отгибал книзу впереди идущий Зайд. Потом выяснилось, что чужие пацаны давненько наблюдали за Серым, потому что они проложили по тальнику настоящую дорогу, отогнув ветви в воду, а кое-где и сломав их. Про себя Серый взял на заметку, что возвращаться придётся только утром. Ночью, в темноте, по ветвистому настилу перейти будет невозможно. И сейчас-то... Идти-то можно, но очень осторожно: ветви, и так гладкие, а сейчас ещё и намоченные, скользили под ногами - и приходилось цепляться за тонкие, подгибающиеся, если на них надавить, стволы. Обувка быстро намокла, и Серый даже позавидовал босым телохранителям Ориана, слушая заметное хлюпанье кроссовок.
В полном молчании, останавливаясь лишь на внезапный звук: тревожное покрякивание уток в кустах или плачущий вскрик чайки сверху, пересвист мелких птах, плеск воды и вкрадчивый шелест ветра в листьях, - перебирались, наверное, где-то с полчаса. Только пару раз Зайд обернулся, чтобы предупредить, что под ногами будет очень слабая опора. Предупреждение прозвучало, когда они были, как рассчитал по времени Серый, на середине реки. Потом тальник снова загустел, и Серый, подуставший немного (особенно если учесть Лильку на спине), обрадовался, что берег близко.
Уже в полной темноте они выглянули из кустов.
– Макин, - шёпотом приказал Ориан.
Макин, не оглядываясь, кивнул и нырком вылетел из тальника. Серый, обрадовавшись: наверное, телохранитель обернулся волком!
– пытался разглядеть, что делается на берегу. И ничего не увидел. Темно и темно. Зато сообразил шёпотом сказать, будто размышляя вслух:
– Жаль, нельзя нашего Джека взять сюда. Он бы вам подброшенного мертвеца быстро нашёл.
– Джек - это кто?
– насторожился Ориан.
– Это собака дворовая. Не смотри, что она
– С собакой не найдёшь, - разочарованно сказал Зайд, чему Серый удивился: думал, что оборотень будет резко против мысли общаться с собакой.
– Почему?
– Труп на месте не сидит, - хмуро ответил Ориан, и тишина стала ещё мрачней.
На счастье всех, младшая сестрёнка Серого не совсем, наверное, поняла, о чём беседуют старшие. Её шёпот услышали все.
– Серенький, тебе тяжело?
– Нет. Ты мне спину греешь, - с облегчением, что жуть Ориановых слов хотя бы временно рассеялась, подбодрил Лильку Серый.
Ручки сестрёнки ещё крепче сжались вокруг его шеи, но живая ноша всё же стала легче: подошла Лиза и чуть приподняла младшую, усадив её на свои ладони.
– Отдохни немного, - вполголоса сказала старшая.
– Спасибо, - буркнул Серый, но ерепенился (он же сказал, что ему не тяжело!) недолго: в этой тьме и влажной речной прохладе так... тепло, когда рядом сёстры.
Макин возник перед ними так бесшумно, словно никуда и не отлучался. Просто выступил из темноты и быстро оглядел всех.
– Идём, - прошептал он, и остальные безмолвно последовал за ним.
Четвёртая глава
Раньше, до катастрофы, Лиза плохо понимала слова "рано повзрослеть". Она довольно часто слышала их от бабушки в деревне, куда ездила с братом и сестрёнкой на каникулы. Но пропускала мимо ушей, потому что это как-то глупо. Рано повзрослеть? Все взрослеют в свой черёд. Сначала - детский сад, потом школа, потом - если повезёт, вуз какой-нибудь, а уж потом, когда человек работает, он уже взрослый. Мало ли что людям приходилось делать, например, в войну. Работать наравне со взрослыми - это не обязательно быть взрослым.
Но, оставшись без родителей, в полной мере поняла значение этих слов.
Никогда не оценивавшая себя, разве что посмеивавшаяся над результатами каких-нибудь тестов, теперь она знала о себе, что до нынешнего времени была шебутной и своевольной. Нет, не глупой. Отнюдь. Но порой совершала поступки, вспоминая которые, сейчас приходила в ужас. Потому что становилось страшно за маму, которая переживала все её приключения с другой точки зрения. Со взрослой.
Например, Лиза могла совершенно спокойно взять с собой младших и смотаться в ближайший лес на весь день. И считала такое поведение нормальным, потому что... А что может произойти? Ничего страшного. Она уже большая - пусть и не взрослая. Значит, всё хорошо, и почему она должна предупреждать кого-то о своём желании погулять по лесу и ждать, пустят ли их вообще куда-то?
Теперь её младший брат чуть не каждый день сбегал на реку, до берега которой от дома минут десять ходьбы. Сбегал часто не один. И сердце Лизы переворачивалось от страха, как там Серый и Лилька. Из рук валилось всё - работать невозможно, пока прислушиваешься к шуму за дверью квартиры и встревоженно гадаешь по каждому стуку за дверью, не младшие ли вернулись. Или представляешь, не случилось ли чего с ними на реке. Она требовала от Серого соблюдения правил безопасности. Требовала, чтобы тот не бегал на реку один, особенно в тальники. Но знала, что братишка характером в неё и уверен, что с ним-то ничего не случится. Кроме всего прочего, сердце, болевшее за всех жильцов, попавших в передрягу, у него тоже есть. И он не мог себе позволить бездельничать, зная о том, что вот-вот на столе станет совсем пусто.