Тальниковый брод

Джиллиан

– Помоги подтащить его к забору!
– крикнул Ориан, который успел замотать лицо Макина его же рубашкой, оставив наружу лишь сверкающие злобным зелёным огнём глаза, а теперь пинками заставлял его приблизиться к ограде.

Макин мычал под рубашкой, вертел головой, но в целом не выглядел слишком уж сопротивляющимся. Тем не менее Ориан не мог его сдвинуть с места.

Мгновенно очутившись с другой стороны от телохранителя, Серый вцепился в его подмышки, а потом, пока тот, ошеломлённый захватом, оглядывался на него, рывком бросил к ограде. Снова щёлкнул карабин цепи. Серый только было хотел спросить

Ориана, что за хрень происходит, как Зайд затряс головой и, подняв подбородок кверху, завыл в полный голос. Испуганному Сергею показалось, что крики на той стороне улицы замолкли. Ориан, обозлённый, ударил телохранителя по губам, но тот лишь огрызнулся на хозяина и снова взвыл - тоскливым воем оставленного в одиночестве зверя. Но в волчью ипостась, тем не менее, он не превращался, как и Макин.

– Что это?
– перекрикивая вой, резко спросил Сергей растерянного и отчаявшегося утихомирить своих телохранителей Ориана.

– Чад-трава, - откликнулся Ориан, сжимая кулаки.
– Кажется, бандиты у кого-то нашли её и... Надышались дымом.

– Обкурились, - понял Серый. Как понял и то, почему Ориан замотал рубахой лицо Макину.
– На оборотней тоже действует?

– Да, чад-трава поднимает их сущность и заставляет быть волками без оборотничества.

– Зачем Зайда бил?

– Боль может заставить оборотня опомниться. Но Зайд...
– Ориан прикусил губу, морщась от страха и жалости.
– Он надышался... Слишком много...

Сергей чуть не подпрыгнул, когда Зайд испустил заполошный вопль, дергая металлические прутья ограды, словно собираясь опрокинуть её. А потом Серый вспомнил свою первую встречу с пацанами, вспомнил разбитые пальцы, которыми защищал лицо от ударов ногами, и, не раздумывая, врезал кулаком по лицу мальчишки-оборотня, по его орущему рту. От души.

Зайд отшатнулся так, что захрипел, когда ременная петля врезалась в его горло. Ориан перенаправил его падение к ограде, по которой мальчишка-оборотень и сполз на землю. Очнувшийся от наркотического дыма Макин торопливо подполз к сородичу и натянул его рубаху на его же нос.

– Почему с нами ничего?
– резко спросил Серый, помогая прочухавшемуся Зайду сесть, прислонившись к ограде.

– Мы маги. На нас чад-трава не действует.

– Что теперь?
– От неожиданности Серый вдохнул слишком много дыма и закашлялся.
– Они больше не будут... выть?

– Не знаю, - признался Ориан.
– Я слышал, но никогда не видел...

– Но что делать...
– Сергей чуть не выругался. Надо бы бежать - смотреть, что в соседнем доме происходит, не нужна ли помощь, а тут - привязанные к ограде оборотни, которых не оставить, потому что... А вдруг прибегут бандиты - и беззащитных...
– Ориан, они долго будут в себя приходить?

– Не знаю!
– чуть не крикнул мальчишка, с новым отчаянием вглядываясь в возобновившееся неясное движение в соседнем дворе и вслушиваясь в новые умоляющие взывания и ликующий звериный визг.

– Сиди с ними!
– велел Серый, обзывая себя последним дураком за непозволительную глупость: велела же Лиза носить с собой марлевую повязку!.

– Нет!
– строптиво вскочил Ориан, сидевший рядом с Макином.
– Я с тобой.

Макин только пригнул голову, исподлобья виновато глядя на маленького

хозяина.

– Я прослежу за ним!
– пообещал ему Серый, потому что времени на пререкания не оставалось. Молящие крики постепенно глохли, и от этого становилось страшно.

Уже вдвоём они, пригнувшись, выбежали на улицу и от покорёженных ворот огляделись. С обеих сторон - никого. Пересекли дорогу и приникли к ограде соседнего дома. Серый, не оглядываясь, крикнул:

– Как отличить бандитов?!

– Смотри магически! Чад-трава создаёт вокруг них чёрно-жёлтый цвет!

Сначала Серый не понял, как это - чёрно-жёлтый. Увидел: вокруг нескольких фигур на дворе колышется облако гнилого тумана - жёлтого, с вкрадчивыми вкраплениями чёрного. Темноты и так хватало - ночной, подчёркнутой дымом. Но этот цвет вокруг нескольких тел держался отчётливо.

А потом Серый разглядел, что именно делают эти гнилые фигуры.

Две из них со всего маху лупили длинными палками, похожими на шесты, по чему-то на земле, чего он разглядеть не мог. Третья вопила и плясала какой-то дикарский танец перед группой перепуганных женщин. В этой же группе Серый заметил трёх детишек. Причём эта фигура то и дело тыкала в людей пылающим факелом, наверное угрожая поджечь всех в случае неповиновения. Ещё две фигуры с торжествующим визгом бегали с теми же факелами вдоль стен дома, продолжая поджигать его. Видимо, им казалось мало, что здание уже занялось гудящим огнём.

Кажется, перед глазами происходит то, что Серый и высказал недавно Ориану: люди из дальних домов не выдержали ужасающей неизвестности и на свой страх и риск попытались добраться до поместья, чьи хозяева умеют защищаться и защитить свой дом. Но дом, куда стремились беглецы, пропал, и они решились остаться на какое-то время в соседнем, покинутом хозяевами здании. И нарвались на обкуренных бандитов.

"Почему дядя Митя прошёл мимо? У них же рейн Дирк! Как же он не заметил, что этот дом не пустой? Или бандиты пришли сюда сразу после них?!"

А потом... Серый решил, что он видит какую-то магию.

На еле различимых мелких камнях мощёного двора лежали ещё две фигуры. Обе неподвижные. Одна совсем тёмная. Вторая - в районе груди тлела затухающим огоньком. Честно говоря, Серый, будучи в огромном недоумении, подумал, что люди, прятавшиеся в доме, всё-таки сумели что-то сделать магическое, но у них это что-то не получилось. А потом, когда он понял, что видит, его окатило ледяным... Он сглотнул, чтобы протолкнуть комок, застрявший в горле. Но комок не сглатывался, а застрял на уровне, как Серому показалось, сердца, мешая дышать.

Один умер. Второй умирал.

Вот что значил слабый огонь, тлеющий потухающим углем...

Он перевёл взгляд на двоих, усердно работающих шестами. Там лежало ещё одно "потухшее" тело и два умирающих.

Как будто парализованный, Серый выпрямился. О том, что надо прятаться, он просто-напросто забыл. Медленно, задыхаясь от внезапной нехватки воздуха, шатаясь от чувств, которых он никогда бы не сумел определить и которые, как почудилось, материализовались и наполнили его тело весомой тяжестью, мальчишка перешёл дорогу, отделявшую один дом от другого. Ориана, неотступно следовавшего за ним и тоже приглядывавшегося к происходящему, он даже не заметил.