Там, где цветет саксаул
Шрифт:
Стало ещё жарче, вагон заполнялся пассажирами, но в купе, где ехал Роман со старым туркменом, никто не заселялся, наверное, из-за бабая, чтоб не мешали ему молиться, думал Роман.
Ночью почтово-багажный поезд прибыл в областной город Туркмении Мары, остановка была продолжительной. Забрав коврик и свой небольшой багаж, бабай сошёл с поезда, что-то выкрикнув на прощание. Погодин приветливо попрощался и пожелал ему хорошего пути, подумав, что ехали вместе почти двое суток.
Оставшись один, Роман залез на вторую полку и, пользуясь хоть какой-то ночной прохладой, тут же уснул. Проснулся он поздним утром, услышав внизу
За чаем Роман узнал, что женщина едет из Бухарского санатория имени «Ситора и Мохи Хоса», известного на весь союз как лечебный центр почечных заболеваний, основным фактором которого являлся сухой жаркий Бухарский климат, заставляющий выводить жидкость из организма путём потовыделения, разгружая при этом деятельность почек, давая им отдых.
Мужчина оказался специалистом в области нефтедобычи и ехал в Красноводск с отпуска.
После обеда за окном через каждые десять, пятнадцать километров потянулись пограничные заставы, они находились от поезда на удалении не больше пяти километров, их белые домики контрастно выделялись на фоне появившихся вдали очертаний гор Иранского хребта.
Почтово-багажный поезд въехал в приграничную зону с Ираном, теперь при каждой остановке около выхода каждого вагона находился солдат-пограничник для контроля выхода и посадки пассажиров.
Роман, мучаясь от жары на своей полке, незаметно уснул. Когда он проснулся, уже вечерело, Людмила Ивановна, так звали женщину-попутчицу, сказала, что пока он спал, была пограничная и таможенная проверка, но его не стали будить и проверять, так как он был в офицерской форме.
Когда уже стемнело, проводник предупредил Погодина о подъезде к его станции, Роман решив уточнить, спросил:
– Ак-Тепе?
– Ёк, ёк, Ок-Тепе, – подтвердил туркмен, сделав ударение на букве о.
Через некоторое время Роман вышел из вагона с двумя чемоданами. На станции вокзала большими буквами светилось слово Г,ОкТепе. Как-то не так, подумал Роман, наверное, по-туркменски.
Было уже поздно, на станции почти никого не было, узнав, где гостиница, Погодин направился к недалеко стоящему домику и, увидев на освещённой террасе двух русских женщин, облегчённо вздохнул. У них он выяснил, что, оказывается, он приехал не в Ак-тепе, а в Геок-Тепе, по-туркменски «Зелёная гора», и до аэродрома ему ещё ехать двадцать километров, но сейчас уже поздно и никто не повезёт, поэтому лучше ему заночевать в гостинице, где он уже находился, а утром они его посадят на такси, и он доберётся до своего пункта назначения.
Он не стал возражать, заплатил и прошёл в свой номер, быстро разделся и лёг на кровать с чистыми белыми простынями, с наслаждением ощущая, что земля под ногами не движется, а стоит на месте. В комнате даже было прохладно, и Роман понял, что он наконец-то выспится. Он выключил свет и вытянулся на кровати, чувствуя, как его тело начинает расслабляться. Он уже почти заснул, когда почувствовал, что его кто-то укусил, потом ещё, ещё, и вдруг он почувствовал, что почти всё его тело подверглось нападению каких-то насекомых. Он со страхом вскочил и включил свет. Всё было тихо, никого не было
Он, конечно, догадался что это были клопы, которые никогда до этого его не кусали, он вспомнил, что они кусают только новеньких, своих не трогают.
Пришлось спать с включённым светом. Роме казалось, что он лежит и весь выкручивается, стараясь, чтобы полчища маленьких красных насекомых проползли мимо него, что он выгибает спину, а они ползут под ним, ему очень тяжело держать так спину и сейчас он опустится на них, а полчища всё ползут и ползут под ним нескончаемым потоком. Наконец он не выдерживает и опускает спину прямо на гадких насекомых. Он с хрустом мнёт их, и под спиной растекается красное пятно, каждое насекомое, жирное от крови, от его крови, которую они выпили из него, и теперь клопы ползут уже по животу, груди, направляясь к лицу.
Солнечный луч коснулся лица, и Роман проснулся, весь мокрый от холодного и липкого пота. Он лежал на кровати на белой и чистой простыне, начинался новый день. В комнате было солнечно и светло, все ночные страхи мгновенно улетучились вместе с этим явлением, только горящая люстра как-то неестественно выглядела при солнечном свете. Лейтенант мгновенно вскочил и выключил свет и ещё раз себя осмотрел. Всё было как обычно, никаких клопов, даже следов укусов не было видно. Тогда он с облегчением понял, что это всего лишь ужасный сон, на душе стало легко и свободно.
Погодин оперативно собрался и вышел из номера, было начало восьмого, но вчерашние хозяйки уже суетились и любезно предложили Роману чай и бутерброды. Он подумал, знают ли они про клопов, говорить им о том, как он провёл ночь, но они настолько радушно к нему относились, что у него язык не повернулся рассказать о ночном кошмаре.
Пока он завтракал, подъехало такси, чтобы отвезти его в Ак-Тепе. Покушав, Рома поблагодарил женщин, загрузил свои чемоданы в жигули шестой модели и, разместившись на правом от водителя сиденье, продолжил свой путь.
Если вчера из окна поезда он видел пустыню, то сегодня его взору представилась долина оазиса, хлопковые поля сменялись виноградниками и ламинариями, по обочинам дорог росли кустарники, сады встречающих по дороге аулов были засажены фруктовыми деревьями. Вдалеке виднелись красноватые горы, недаром Ашхабад и его окрестности считаются лучшим местом в Туркмении, здесь находились всесоюзные курорты: горный санаторий Фирюза, Копетдагское водохранилище с уникально чистой водой, Бахарденские пещеры с подземными озёрами пресной воды и много других мест, рассказывающих об архитектуре, истории и культурном наследии Туркменистана.
Закончились виноградники и лимонарии, местность сменилась на более дикую, у подножия гор появились арочные укрытия, на возвышенностях – антенны зенитчиков. Погодин понял, что подъезжали к аэродрому. Со стороны гор он увидел пару истребителей, заходивших на посадку, в полку шли полёты. Через четверть часа шестёрка остановилась около контрольно-пропускного пункта гарнизона.
Семь дней в штабе и ещё почти четыре в пути… Только через одиннадцать дней Роман прибыл к своему первому месту службы. Сколько придётся ему здесь служить, никто пока не знал, бывает так, что офицеры служат в одном гарнизоне по двадцать лет и более, а потом ещё остаются там дальше жить.