Там, где меня нет

Варенников Александр

Евтушенко вырулил на дорогу и прибавил газу. Уазик зарычал, но покорно вошел в поворот. На улице было немноголюдно, впрочем, как и всегда. Исключение – праздничные гуляния.

– Ладно, давай сразу введу тебя в курс дела, – деловито сказал майор. – Три дня назад местным рыбаком на берегу залива был найден мешок. В мешке – останки неизвестного…

– Останки? До меня дошел слух про ногу.

– Слухи уже пошли? Ну да, куда ж без этого. Дальше еще хуже будет. Как правило, чем спокойнее местечко, тем больше люди создают шума из ничего.

Даниил

согласился со словами майора. Знал не понаслышке, что слухи – это в порядке вещей. Ведь скучно, ведь никакой динамики, а вот на телеэкранах кадры мелькают часто, и вроде бы жизнь там, на большой земле, куда интереснее со всеми ее грабежами, убийствами и терактами. Не то что здесь, где бородатых демонов нет и не будет, где убивают разве что по пьяни. Где даже самый заурядный случай выкручивают так сильно, что получается драма шекспировских масштабов. И перемалываются жизни невинных людей.

Таких ли невинных?

– Личность убитого установить пока не удалось. Спецы бьются с пальцами, так что можем рассчитывать на дактилоскопию, – продолжил Евтушенко. – Останки полуистлевшие. Головы нет. Скорее всего, убийца расчленил тело, а после попытался сжечь. Но что-то помешало ему это сделать. Или кто-то помешал.

– Какие-нибудь отличительные признаки? – задал резонный вопрос Даниил.

– Нет. Ни татуировок, ни родимых пятен. Было б хоть что-нибудь – дело сдвинули бы с мертвой точки. А так топчемся на месте, пока наука за нас работает. В городе никто не пропадал. Сделали запросы в села – там тоже пропавших без вести нет. Точнее, был один, но месяц назад, да и нашли его уже. Замерз в тундре.

Евтушенко достал из кармана пачку сигарет. Предложил Даниилу.

– Скинули бы это убийство на природу-матушку, да только она не режет людей на кусочки и в мешках не бросает, – мрачно добавил майор, закуривая.

Свернув с главной дороги, уазик медленным ходом преодолел расстояние в пятьсот метров по неровной грунтовой дороге. Дорога эта вела к недостроенному зданию на высоких сваях, за которым простиралась береговая линия.

– Ну вот мы и на месте, – сказал Евтушенко, остановив машину у небольшого склона.

По этому склону они с Даниилом сошли вниз, на берег. Дул северный ветер, заставлял воды залива морщиться, ругаться. Соленая влага делала воздух особо ощутимым, будто бы даже вкусным. Еще был запах морской капусты и крики белобоких чаек, которых в городе с давних времен упорно и очень неверно называли бакланами.

– Здесь нашли мешок, – Евтушенко указал пальцем на место у кромки воды.

Даниил осмотрелся. С одной стороны береговая линия пряталась за сопкой, чуть выступавшей вперед в залив. Вдалеке виднелся чуть покосившийся рыбацкий балок, за ним еще один – ровный, с высокой трубой. С другой стороны берег залива шел ровной линией до самого морского порта.

Еще Даниил обратил внимание на кладбище старой техники, расположенное неподалеку. Камни, вода, металл и ржавчина – в общем-то, все, что было поблизости.

– Что по рыбаку? – спросил

Даниил.

– Ну, личность скорее привычная для этих мест, – майор усмехнулся. – Федор Истомин, он же дядя Федя. Нормальный мужик. Женат. Алкоголем не злоупотребляет. Слесарем раньше работал, потому многие в городе его знают. Сейчас уже на пенсии. Ну и рыбачит часто как раз в этих местах.

Слушая, Даниил продолжал смотреть по сторонам, неспешно расхаживая у воды. Странным показалось ему место. Ведь если бы кто-то хотел без проблем избавиться от тела, он мог найти куда более подходящее место. Торопился? Но ведь останки были в мешке. Нес их куда-то? Но почему до этого пытался их сжечь?

Своими мыслями Даниил поделился с Евтушенко. Тот согласился и еще добавил, что костер преступник мог развести за кладбищем старой техники, но там вообще частенько устраивают пикники и много золы везде.

– Обследовали место?

– Да. Но ничего не нашли. Старые мангалы, да и только. Зато вот около одного из старых грузовичков нашли свежую кровь и следы.

– Хм… кровь жертвы?

– Спецы уверили, что нет. Да и размер обуви тоже не тот. У жертвы, скорее всего, сорок третий, а там… в общем, там три разных следа, и все не больше сорок первого.

– Это интересно.

Даниил испытал знакомое чувство. Старое, но отнюдь не доброе. Так уже бывало, когда он начинал заниматься делами запутанными, где логика далеко не всегда работала на стороне следствия. Начинало зудеть где-то в шее, как будто нервы оголялись и искрило сознание.

Обуздать это чувство – дело достойное. Не поддаваясь эмоциям, рассуждать с необходимым холодком – верный путь. Даниил знал, что и в этот раз справится. В конце концов, только так он мог отодвинуть от себя тени прошлого, которые так рьяно выползали при дневном свете и так притворно сливались с цветом ночи.

На обратном пути майор как бы между делом спросил Даниила, рад ли он вернуться на малую родину. Тот ответил, что рад, упомянув про высокую зарплату, про квартиру, которую выдали бесплатно. Больше рассказывать не стал. Причин для переезда хватало, но зачем о них трепаться? Еще уложил в пару предложений рассказ о своей жене Ольге, которая полгода просидела без работы, а теперь сможет продолжить карьеру в местной школе в качестве учительницы русского языка и литературы.

– Дело хорошее, – подхватил Евтушенко. – Я, кстати, знавал летчика по фамилии Некрасов. Часом не родня тебе?

– Да. Это мой отец.

«Все он вел к этому, – подумал Даниил. – Ведь знал же, наверное. Изучил личное дело. И про жену знал. Про отца уж точно. Хитрый он, этот Евтушенко. Хорошая ищейка и психолог неплохой. Но применял бы он лучше свои навыки в разговорах с подозреваемыми, а не с коллегами. Пользы было бы куда больше…»

Раздался треск рации, и майор отреагировал незамедлительно. Даниилу подумалось, что это случилось вовремя, какая бы весть ни прозвучала. Все же, продолжать разговор об отце не хотелось ни при каких обстоятельствах.