Там, где мы есть

Синица Владимир

Из рокочущей массы выделился один воин в блестящем шлеме и латах, покрывавших большую часть его тела. Такие же латы защищали его длинногривого гнедого коня.

Улыбаясь, он подъехал к воротам и крикнул воинам крепости, стоявшим на стене:

– Эй, воевода зови! Разговор есть!
– его булгарский язык, хоть и звучал с акцентом, был вполне понятен.

– Говори, я воевода!
– крикнула Нарчатка, стоявшая тут же на стене.

Монгол улыбнулся ещё шире и его глаза превратились в совсем уже узкие щелочки.

– Эй, хватит шутку шутить, да! Ти зенщин! Воевода зови! Я от Бату-хана!

–

Я здесь воевода и другого не будет, - твёрдо сказала Нарчатка, - хочешь говорить - говори, нет - проваливай.

– Ух, ти грозный какой!
– сказал монгол и крикнул что-то по-монгольски своим воинам. В ответ раздался громкий смех.

– Ладна, воевода-зенщин. Слушай сюда!
– посмеявшись, продолжил монгол.
– Хочешь жить - сдавайся, открывай ворота, выходи из крепость. Не сдашься - завтра в твой крепость живой уже не будет ни один. Думай, пока солнца не встала и Бату-хан добрый.

С чувством выполненного долга воин развернул коня и степенно вернулся к отряду всадников.

Нарчатка срочно собрала совет посвященных воинов. В него в числе прочих входили Мирослав, Виряс и, конечно, Тарий.

– Открыть ворота - это предать всё, ради чего мы живём, - начала воевода и многие кивнули, соглашаясь с ней, - все мы понимаем, с какой целью пришли монголы. Если погаснет источник, на земле начнётся хаос. Наш долг сделать всё, не жалея жизни, чтобы этого не произошло. И нам придётся стоять насмерть, пока последний из нас не падёт. Есть те, кто думает по-другому?

Нарчатка обвела взглядом собравшихся, но все отрицательно качали головами.

– Спасибо, я знала, что могу положиться на вас. Теперь о деле. Врагов слишком много. Я отправила гонцов к отцу, но они не вернулись. Помощи нам ждать неоткуда, а сколько удастся продержаться, неизвестно. Поэтому ключ от источника нужно увезти из крепости. Без ключа они не смогут его погасить. Тарий, возьмешь Виряса и его отряд и ночью через овраг прорвёшься на запад. Остальные отряды будут оборонять крепость. Если монголы прорвут внешнюю стену всем отходить за вторую. Если прорвут вторую, отходить за третью. А если падёт третья стена, те, кто останутся, примут последний бой у моего дома.

– И последнее, - Нарчатка нашла глазами старого ювелира, - Учай, когда бой будет в самом разгаре, через подземный ход начнёшь выводить женщин и детей в лес. Нам остаётся надеяться, что монголы будут слишком заняты крепостью и вас не заметят. Теперь всё. Да поможет нам Чам-Пас!

Монголы вряд ли могли бы преодолеть высокие стены из заостренных брёвен, опоясывавших всю крепость. Церня была построена в виде треугольника, две стены которого располагались на краю оврага и являлись практически неприступными. Овраг под ними настолько зарос лесом, что не только всаднику но и пешему с трудом удавалось пробираться сквозь многочисленные кусты, коряги и буреломы. С третьей стороны, той, где между двумя сторожевыми башнями располагались главные ворота, защитники оборудовали ямы ловушки и приготовили неприятелю "горячий" приём на стенах. Именно здесь Нарчатка расположила основные силы обороны: самых сильных воинов и самых метких стрелков.

Такие же стены из брёвен делили крепость на три части. Во второй, средней части,

расположился резерв гарнизона. Именно отсюда через потайные выходы в стенах воины совершали вылазки к монгольскому войску разведать их число и найти слабые места для прорыва. Здесь же располагался потайной подземный ход, вырытый в стародавние времена и выходивший далеко в лес.

В третьей, последней части, в центре стоял дом Нарчатки. А под ним был вход к источнику. Ближе к воротам находился дом Мирослава и кузница.

Паруш уже несколько дней без перерыва вместе с отцом ковал наконечники для стрел, копий, мечи и кинжалы. Спали по два часа по очереди тут же в углу на лавке. Ели впопыхах, порой не выпуская молот или щипцы из рук.

Постоянно прибегали посыльные от Нарчатки, мальчишки лет десяти-двенадцати, уносили то, что уже было выковано и наточено, приносили металл для новых наконечников и мечей. Одним из посыльных Нарчатка взяла сына Мирослава Ваньку, младшего брата Паруша. Он-то и рассказывал второпях новости, которые мало радовали кузнеца и заставляли его всё больше хмурить брови.

С рассветом орда налетела на крепость, накрыв её дождём стрел. Мирослав велел подручному сколотить несколько небольших деревянных щитов и, когда они были готовы, раздал посыльным.

Когда в очередной раз прибежал Ванька, в его щите торчали две монгольские стрелы.

Монголы стреляют без перерыва, - рассказал он.
– Стрелки встают в передовую линию, отстреливают колчан и уходят вглубь, а на их место тут же встают другие. Весь день стреляли не останавливаясь со стороны дороги. Бьют метко, среди наших много погибших. Из оврага пока не совались, но кто знает, что будет завтра.

Ночью монголы не стреляли, темно. А на рассвете стены крепости задрожали от глухих ударов.

Ванька рассказал, что монголы на конях-тяжеловозах подогнали рычажные машины и метают огромные камни в стены крепости. Через ямы-ловушки машины им не протащить - увязнут, но их дальнобойности хватает, чтобы докидывать камни до внешней стены крепости. А Тарий с отрядом Виряса прошлой ночью ушли через потайной выход прорываться сквозь монгольское окружение по дну оврага.

Больше мальчишки не прибегали. Паруш догадался, что Учай, как и было условлено, после прорыва внешней стены собрал всех малолеток, женщин, стариков и начал выводить их из крепости через подземный ход. И пока в первой части крепости будет идти бой, все, кто не может держать оружие в руках должны уйти в лес. Вместе с Учаем уходила и Утяша вместе с Ванькой и младшими сестрами Паруша.

Сын кузнеца очень надеялся, что Аргума тоже в крепости и уйдёт вместе с остальными через подземный ход. Он очень хотел бы увидеть её, но из-за непрерывной работы в кузнице сделать это так и не сумел.

Мирослав положил молот на наковальню и тихо сказал, обращаясь к помощникам:

– Всё братцы, металл кончился. Да и нет смысла ковать дальше. В крепости сейчас оружия будет больше, чем людей. Одних только стрел монголы накидали тысячи. Ступайте на стены, сейчас там ваше место.

Мирослав крепко обнял каждого, вручил доспехи и мечи. Последним он сгрёб в охапку Паруша и долго не отпускал. А когда расцепил объятия, то стесняясь, смахнул со щеки предательскую слезу.