Там, где нас нет
Шрифт:
– Грызу, – признался Платон, – время от времени.
– Значит, тебе нужно делать маникюр! Время от времени.
Он смотрел жалобно, и Лёка точно знала, что он согласится.
Он всегда на все соглашался, что бы она ни предлагала – провести воскресенье, не вылезая из постели, ужинать с «божоле» или делать маникюр!
У нее в арсенале имелся прием, который всегда срабатывал – если ты не хочешь делать это для себя, сделай для меня.
И он соглашался.
Пока его стригли – на втором
Надо бы уже приступить к расследованию, но ей было так лень и так наплевать на все!..
Платон, прикрытый черным капроновым покрывалом, время от времени строил ей рожи. Ножницы в руках мастерицы приятно позвякивали и посверкивали, а за окнами опять пошел валить снег.
Третий четверг ноября.
– Здесь оставить или тоже убрать?
Он пожал плечами под своей накидкой.
– Лёк, здесь оставить или убрать?
Вот кто решительно не умел «ухаживать за собой»!..
Лёка слезла с кресла, в котором крутилась, подошла и стала смотреть. Платон Легран в зеркале поднял брови.
– Что ты так смотришь?
Она смотрела, потому что он ей очень нравился, просто ужасно. И картинка была трехсотлетней давности. Тогда она затащила его в этот салон, и так же сидела рядом на какой-то табуреточке, потому что все места были заняты! Она сидела, смотрела и радовалась, что в Константиновский дворец он поедет «красивым»!
Когда со стрижкой было покончено, упирающегося клиента повлекли в маникюрный кабинет, к Яночке, и впрямь оказавшейся мастерицей своего дела.
В два счета она усадила Платона за шаткий столик, включила лампу, засунула его ладони в миску с горячей водой и сказала весело, чтобы он ни о чем не волновался. Она работает очень быстро, а руки его на самом деле в ужасном состоянии.
– Я на прошлой неделе отцу помогал машину чинить, – пояснил доктор наук и профессор, – вот ногти и того…
– Вообще говоря, для таких работ обязательно нужно надевать перчатки.
Платон зевнул, не разжимая челюстей.
Лёка теперь сидела у него за спиной, испытывая невыносимое желание порыться носом у него между лопаток, а потом привалиться щекой и так сидеть.
Она бы сидела, и Платон бы сидел, и хорошо бы при этом, чтобы Яночка куда-нибудь делась.
– Может, вам тоже сделать маникюр?
– Да-да! – вскричал Платон, почуявший возможность отыграться. – Сделайте ей маникюр, педикюр и еще вот это… когда обдирают лишнюю шерсть!
– Платон!!
– Эпиляцию, – весело сказала Яночка, – только ее я не делаю, это вам надо к косметологу записаться.
– У тебя идиотские шутки, Платон!
– Я еще могу анекдот про поручика Ржевского рассказать.
Лёка отвернулась и засопела.
Вовсе ей не хотелось прижиматься щекой к его водолазке
Ужасный человек. Невыносимый.
Тут она вспомнила про расследование, про пропавшую супругу мужчины ее жизни и про то, что в данный момент она должна ее искать.
Это просто снег, Питер и третий четверг ноября закружили ей голову.
Ничего этого нет, все мираж, фантом. Она заглянула в прошлое, и оно показалось ей прекрасным, как идиллическая картинка. Так бывает с ним, с прошлым. За триста лет подзабылось все плохое, и теперь ей кажется, что в той жизни она шла по аллее Летнего сада под руку с милым человеком, и листья шуршали под ногами, и казалось, что все на свете можно ему сказать, и все это будет ему важно!..
Мираж, фантом.
Непонятно как, спиной, что ли, но он вдруг понял: что-то случилось.
Выдернув руку из ванночки – с пальцев капала мыльная пена, – он повернулся и посмотрел на нее.
Яночка ахнула.
– Осторожней, я могу вас поранить!
– Нет, – сказал Платон Легран, рассматривая Лёку, – вы никак не можете меня поранить, Яночка.
Лёка несчастными глазами посмотрела ему в лицо.
– Не переживай, – сказал он негромко. – Не переживай, как-нибудь все уладится.
Она кивнула.
Расследование, Артем, бывшая жена пропала. Как тут может что-нибудь уладиться?! Ну, хоть что-нибудь?
Он вернул руку в ванночку, и ниточка как будто оборвалась. А утром, когда она сказала ему «Помоги мне!», эта ниточка совершенно точно появилась снова!..
– Яночка, – сказала Лёка тем самым голосом, которым говорила с подчиненными, – скажите, а два дня назад вы работали?
– А это какое было число?
Лёка стала судорожно подсчитывать, какое это могло быть число.
– Восемнадцатое, – подсказал Платон Легран.
– Восемнадцатого я работала, да. Была моя смена.
– А к вам подруга моя не приходила? Ее зовут Настя, и она такая красивая, высокая! С длинными волосами.
Яночка насупилась.
– Это… ваша подруга?
– Ну, не совсем подруга, – заюлила Лёка, сообразив, что дело, должно быть, нечисто. Должно быть, неприспособленная и тут наскандалила, – просто мы вместе работаем, и она где-то позабыла документы, а мы теперь их найти не можем!
– У нас она ничего не оставляла.
– Но вы ее помните, да?
Тут Яночка вынырнула у Платона из-за плеча и посмотрела на Лёку настороженно:
– Помню, конечно. Такое не скоро забудешь.
– А что-то случилось?
Яночка пожала плечами.
– Ничего не случилась, но ваша… коллега довольно требовательный клиент.
– Это что означает? – спросил ужасный человек Платон Легран. – Она швырнула в вас ванночку для ногтей?
– До этого не дошло, но…
– Яночка, – сказал Платон, – говорите как есть! Нам, вот ей-богу, никакого дела нету до этой дуры…