Там, где оживают пески
Шрифт:
Тия, тихонько окликнув Мушил, которая поедала финики на пальме, набила себе глубокие карманы сладкими фруктами и собралась было перелезать обратно, но зазевавшись на секунду, споткнулась о горшки, что сушились у самой стены. Горшки, громко звякнув, повалились на землю, и в предрассветной тишине это прозвучало будто удар грома. В доме послышалась возня и невнятная ругань - похоже, хозяин проснулся, Аш его раздери! Тия с разбегу взобралась на стену и спрыгнула вниз в тот самый момент, когда дверь дома распахнулась и ей вслед понеслись
Тия бегом бросилась прочь, но тут в конце улочки увидела стражников, сбежавшихся на крики. Помянув про себя Аша еще раз, она оглянулась, но и сзади ее уже настигал патруль.
– Беги, Мушил!
– прошептала она обезьянке, что зло скалилась на преследователей, и подкинула ее на ближайшую стену. Та проворно вскарабкалась наверх, а Тия последовала за ней. Потом, отдышавшись немного, они перебрались на низенькую крышу , а оттуда через двор - на соседнюю улочку и стремглав скрылись в темной подворотне...
В своей лачуге Тия оказалась только тогда, когда ярко-красный диск солнца уже был виден из-за горизонта, а на все вопросы бабушки Нур только рукой махнула. Потом высыпала из карманов изрядно помятые финики и инжир, бросила на пол узел с одеждой, легла в угол, свернувшись калачиком, и тут же уснула.
– Что это она?
– удивленно спросила бабушка Нур у Мушил, а та в ответ скорчила смешную рожицу...
Глава 3
Бродяга не приходил в себя уже две недели, и бабушка Нур была этим не на шутку встревожена. Ее чудо-отвар действовал слишком медленно. Скорее всего, оттого, что больной был слишком истощен и его телу просто не хватало сил, чтобы быстро справится с недугом. Каждый день она исправно вливала ему в рот золотистую жидкость, надеясь, что лекарство вот-вот подействует, но пока добилась только того, что рана на его боку зарубцевалась.
– Теперь у него здесь на всю жизнь шрам останется - озабоченно объясняла она Тии, которая заглядывала ей через плечо и следила, как бабушка Нур меняет повязку.
– Шрамы мужчину украшают - пожимала плечами маленькая воровка. Подумаешь, какой-то рубец. Зато жив останется... То, что незнакомец может умереть, Тии даже в голову не приходило. Вон, как бабушка Нур его выхаживает. Будто он ей сын родной. А у бабушки Нур еще никто просто так не умирал. Тии и самой было это удивительно: как получилось, что они спасли и лечат человека, которого впервые видят? Не иначе, то самое древнее волшебство, о котором ей рассказывала бабушка Нур.
– Скажи, а он - волшебник?
– тихо спросила однажды Тия старуху. Та только зашикала на нее.
–
– А почему же мы тогда его выхаживаем, вместо того, чтобы просто бросить?
– не унималась Тия.
– А почему ты на него извела склянку порошка и притащила к нам? Я, вот, занимаюсь им потому, что мне совесть не позволяет оставить его на произвол судьбы. А ты-то, зачем с ним связалась? Могла бы так оставить на стене и тихо уйти...
– Не могла бы!
– обиженно выпятила губу Тия.
– У меня тоже есть совесть... Я просто так спросила, привыкла к нему, вот и все. Если он еще немного пролежит без сознания, стану думать, что он здесь был всегда.
– Глупая ты девчонка!
– покачала головой бабушка Нур и рассмеялась...
Незнакомец открыл глаза неожиданно. Тия сидела рядом с его постелью и перебирала чечевицу, когда почувствовала, что на нее пристально смотрят. Она взглянула на бродягу, и, замерев от неожиданности, встретилась с ним взглядом. Глаза у незнакомца были странного серо-зеленого цвета, будто высохший горох. Тия даже рот раскрыла. Так они и смотрели друг на друга молча, пока тот не спросил хриплым голосом:
– Где я?
– Ты в Глотке Дэва.
– Тия уже справилась с удивлением и отвечала слегка небрежно, как по ее мнению, подобает отвечать настоящей воровке всяким пришлым проходимцам.
– в нашей с бабушкой Нур лачуге.
– А кто ты такая?
– бродяга с жадным интересом разглядывал ее лицо, так что Тии даже стало не по себе.
– Я - та, кто спасла тебя на стене две недели назад! Тия меня зовут - слегка обиженно протянула она. Надо же, даже не вспомнил...
– И не пялься на меня так, а то уйду.
– Прости - смиренно улыбнулся незнакомец.
– Просто у тебя глаза очень необычные для этих мест. Ты - чужестранка? Где твои родители?
– Нет у меня родителей - потупилась Тия.
– Двенадцать лет назад меня подкинули в эту лачугу. Бабушка Нур, что живет здесь, заменила мне мать. А зачем тебе мои родители?
– Не обижайся, Тия. Много лет назад я встречал человека с глазами, подобными твоим, вот и спросил.
– А скажи-ка мне лучше, кто ты такой, почему убегал от стражи, и как оказался на стене?
– Это долгая история... Как-нибудь потом тебе расскажу. А имен у меня много, и ни одно не будет настоящим. Я его забыл когда-то давно. Ты можешь звать меня Змеелов.
– Змеелов? Что за кличка такая странная?
– изумилась Тия.
– Не мог, что ли, себе человеческое имя придумать, раз уж свое забыл?
– ее лицо приняло такое комичное выражение, что Змеелов рассмеялся.
– Эй, ты чего скалишься?
– возмутилась она. И смех у него такой странный, лающий, будто уличный пес брешет.