Там, где тьма граничит со светом

Kalisa

Как им удаётся держать себя в руках? Как они справляются со всем? Наверняка, каждый таит свою историю и возможно не одну.

– Ты чего? Залезай, давай.

Я села на переднее пассажирское сидение в тот самый GT-R. Чонгук занял водительское место и завёл двигатель.

– Что происходит? – наконец, я набралась смелости, чтобы поинтересоваться о происходящем.

– Они нашли нас. Несколько пробрались сквозь ограждение.

– Но, зачем нам уезжать?

– Раз некоторые

из них знают, как пробраться внутрь, скоро и другие здесь будут. Это лишь вопрос времени.

Гаражная дверь открылась, и машины выехали на улицу.

Вокруг не наблюдалось никого, словно сказанное парнем совершенный бред, но стоило нам выехать за ограждение, несколько особей пытались перелезть через металлический забор.

– И, куда мы едем?

– Не знаю. Сначала нам нужно найти хотя бы какое-то укрытие.

– Почему ты так спокоен? Мы покидаем дом, потому что эти твари узнали, как пробраться внутрь, едем, куда глаза глядят, а ты так спокоен.

– Мы привыкли, – совершенно размеренным тоном отвечает Чонгук.

– К чему?

– К такой жизни. Мы часто сменяли место жительства, попадали в передряги и убили немало тварей. Всё это стало частью нас.

Его ответ ещё больше взбесил меня. Они упустили столько возможностей, столько шансов покинуть этот город. Оставаясь здесь и попросту подписывая себе смертный приговор, эти парни… Что они пытаются доказать?

– Я знаю, ты осуждаешь нас. Но просто попытайся понять. Со временем ты привыкнешь.

– Вы не собираетесь найти остальных, тех, кто выжил?

– Нет смысла. Так же как и мы, они сидят в укрытии и прячутся. Люди просто надеяться, что им удастся спастись. Чем они отличаются от нас?

Возможно, в его словах есть своя доля правды, но ведь намного безопасней, когда нас больше, тех, кто выжил. Наверняка заражённых изолируют каким-то образом, и их становится в разы меньше, я уверена в этом. Но, сидеть здесь, в городе полном тварей и перебираться с места на место куда худший план, нежели присоединится к людям. К тому же, там ведь тоже их близкие.

– Ты скучаешь?

– Что?

– За родными.

– Разве вы нет? Неужели вам никогда не хотелось их увидеть, обнять и наконец, быть рядом?

– Нет.

Резкий ответ парня немного сбил меня с мыслей. Я посмотрела на него, желая увидеть хотя бы немного тоски в его глазах, но вместо этого – лишь злость и обида.

– Кажется, это было осенью. Я сидел на холодной скамье и играл со своим плюшевым зайцем, когда ко мне подошли два парня. Они со странной улыбкой отобрали игрушку и оторвали ухо. Затем ликуя просто ушли.

Раскрывавшийся сюжет его истории заставил моё воображение воспроизвести небольшой отрывок

фильма. Я представила маленького мальчишку, сидящего с игрушкой в руках осенним утром.

– Я обещал себе, что не буду плакать, но слёзы нагло обрушились на щёки. – Парень улыбнулся от наплывших воспоминаний, – я не знал, откуда у меня появилась эта игрушка, но почему-то безумно любил её.

Юноше потребовалось несколько минут, чтобы продолжить свой рассказ. Он прервал своё молчание и начал говорить:

– Продолжая плакать, я сидел с оторванным плюшевым ухом в руках, пытаясь как-то исправить то, что натворили хулиганы. Вновь ко мне подошли парни, на этот раз их было больше. Самый высокий из них отобрал игрушку и осмотрел её. Он улыбнулся и сказал: «Мы отнесём это нуне, она пришьет ухо». В тот момент, я впервые обрёл семью. Единственная семья, которая у нас есть – это мы.

Эти парни всегда были одни. Теперь ясно, почему они остались, почему выбрали такой путь.

– Ты не никогда не видел своих родителей?

– Нет. Все говорили, что нашли меня на детской площадке, около приюта.

– А остальные?

– Хосок оказался самым первым в приюте, когда его родители умерли в автокатастрофе. Джин прибыл немного позже. Его мать не имела возможности содержать ребёнка, поэтому нашла другой выход. Юнги ушёл сам из дома. Отец избивал его и тот решил уйти, пока мужчина заканчивал очередную бутылку алкоголя. Но бегство Юнги разозлило отца и тот, найдя мальчика, отдал его в приют. Остальные не помнят, как оказались там.

Слушать историю Чонгука и представлять то, что произошло с этими парнями невозможно без слёз. Мурашки пробегали по всему телу от очередной душераздирающей фразы, что с лёгкостью слетала с губ парня. Будто что-то обыденное, что совершенно не отличается от жизней других, юноша рассказывал о судьбах, что сломались с самого детства. Сломались родными людьми.

– Кажется, мы приехали.

Я посмотрела на пикап, что ехали впереди нас. Машина остановилась, и парни вышли наружу.

– Сиди здесь. – Чонгук заглушил двигатель и, открыв дверь машины, вышел на улицу.

Парни что-то обсуждали, указывая на магазин поблизости. Небольшой супермаркет расположился на окраине дороги с заманивающей вывеской «Продукты».

Мы так и не смогли нормально поесть, думаю, они решили, что нужно продолжить пиршество. Я улыбнулась, наблюдая, как молодые люди смеются, хлопая друг друга по плечу. Тэхён гладил себя по животу, будто не ел несколько дней и кажется, выпрашивал что-то у парней. Решив все вопросы с юношами, Чонгук направился к нашей машине.

– Выходи. Немного развлечёмся.