Там, где только прошлое Книга 8

Малиновская Майя Игоревна

–  Вы забавный, - не удержалась она от комментария.

–  В мою задачу не входит угождать вашему взору.

–  Угодили. Вид достойный кисти художника.

–  Я старался. Продолжим. Где ваш меч?

–  Так вы же знаете это лучше меня, вы с Радобортом уходили, меч был у него.

–  Вам следует получить его обратно, как можно скорее.

Тут Эл остановилась, подумала и спросила.

–  А зачем?

Он остановился, посмотрел тем же презрительным взглядом, какой Эл еще помнила.

–  Я обещал вашей матушке, что передам дар, но при

взгляде на вас впервые я не решился его отдать, слишком мощная сила была в вас сосредоточена, потому что опасно отдавать сильному, но не готовому, ценность мудреца. Во второй раз я вижу, что положение обратное. Что ж будет немного больно, но зато хранилище надежное.

При этих словах в воображении Эл возникла Елена Васильевна, ее приемная мама, которая и сама могла бы передать что-либо. Тут Эл начала вникать в странность событий.

–  Видение?

–  Да, это видение, - подтвердил он.

Пространство изменилось, стало "храмом" в скалах. Они стояли под звездным пространством потолка, странник уже не подросткового вида, а просто как рыжее бесполое существо неопределенного возраста, сказочное и внушающее восторженные чувства, стояло в одной из ниш. Это была одна из дверей. Эл не знала назначение каждой ниши, поэтому и заняла центр сооружения, чтобы не быть увлеченной каким-нибудь потоком сил.

Странник шагнул из арочного проема в зал.

–  Ты знал ее?
– очнулась Эл.

–  Знал когда-то.

–  Где она?

–  Мне не известно. Ты выбрала странный мир для жизни. Почему столь несовершенный и противоречивый? Трудный.

Эл пожала плечами.

–  Я там родилась.

–  Забавный аргумент. Ты не хочешь следовать дальше по своему пути?

–  Слово "дальше" мне не нравиться, - задумчиво произнесла Эл.

–  Ты права, мне не следует спрашивать. Это всего лишь естественное любопытство.

–  Я полагаю, что тебя стоит освободить от миссии и отпустить в мир, который однозначно лучше тех, что я себе выбираю, - предложила Эл.

–  Мне нравиться твоя ирония. Но я постиг твой замысел. Ты выбираешь трудные миры, чтобы становиться сильнее.

–  Хм. Неверная догадка.

–  Я еще только постигаю замыслы великих.

Странник протянул к ней открытую ладонь, окутанную радужным сиянием.

Эл протянула в ответ свою руку, а поскольку беспокойство росло, она не удержалась от последнего комментария.

–  Стоило ли утруждать себя. У меня нет намерения вернуться к старым обязанностям.

–  Я знаю об обещании, которое было дано тобой Совету Одиннадцати. А еще я помню, что ты обещаний не нарушаешь. Это не столько дар, сколько намек на его. Мне известно, что он связан с оружием, которое ты неосмотрительно отдала Радоборту. Я носил его в себе, и он проявил сродство к мечу. Найди меч - узнаешь, что искать.

У Эл возник внутренний протест, потому что менее всего в этой жизни ей хотелось заниматься поисками оружия, которое гарантированно втянет ее в очередной круг событий. Эл не проявила энтузиазма и несколько попятилась в сторону.

Странник мягко и

успокаивающе поймал ее за руку.

–  Способ действий определяется не только обстоятельствами, но и доброй волей, - сказал он ласково.
– Ты не великая, ты - больше чем великая. Стань значимой в свом мире, или стань странником, судьба сама позовет тебя, когда настанут сроки. Я изменил мнение о тебе. Ты спасала брата, рискуя оказаться в вечном плену. Я был молод и не оценил твоей мудрости.

Мягкость его руки напомнила Лоролана. О чем он говорит? Какое уважение? Обстоятельства. Судьба. Ей хотелось быть подальше от всего этого.

Рукопожатие, которым он решил проститься, оказалось очень болезненным. Эл не удалось высвободить руку, его ладонь захватила в цепкий плен ее ладонь. Рукопожатие - земной жест, наверняка он давно следил за ней. Ждал? Он улыбался, глядя ей в лицо, словно был счастлив происходящим.

–  Немного неприятно, - произнес он. Он освободил ее кисть, теперь она сияла, центр ладони жгло.

–  Представь, как сияние растворяется в тебе, - посоветовал он.

Она представила надеясь, что боль пройдет. Сияние пропало, в центре кисти красовался синяк, и боль стала нестерпимой, словно в руку вонзилась каленая стрела. Эл от испуга тряхнула кистью, световое пятно появилось снова точно в размер синяка и снова растаяло. Эл поискала глазами странника, но увидела Ольгу с интересом изучавшую ее.

–  Эл, ты что руками трясешь?
– заговорила Ольга.

Эл прижала пальцы другой руки к губам и перевела взгляд на спящего Игоря, потом на выход.

Ольга не успела взглянуть на Игоря, Эл быстро выскользнула за переделы корабля.

Боль и возбуждение погнали Эл по пирсу. Она не смела больше тряхнуть рукой, прижимала ее к груди.

От дальнего самого большого пирса отчалил последний корабль. Им уже пора, а Эл, как на зло, не могла справиться с ломотой и жжением в руке. Ей чудилось, что рука до локтя болит нестерпимо. Как не учись терпеть боль, привыкнуть невозможно. Эл всякими ухищрениями отвлекала сознание от болевых ощущений. Маяки уходящего корабля таяли, а ей чудилось, что поблизости замаячила другая цепочка огней. Не почудилось. К пирсу, что был поближе, на курсовой посадочной скорости приближался катер. Эл с досадой поняла, что один из экипажей доложил о них инспекторскому патрулю. Это и был патруль, они видели ее, заходя на посадку, и конечно идентифицировали. Деться с базы некуда, придется общаться.

Эл поиграла желваками на скулах, поджала губы и встретила троих патрульных с видом красноречиво неприветливым. Боль подогревала неприязнь, но ушла ненадолго в сторону, патрульные явились отвлекающим фактором. Ее бледный вид замечен не будет в почти синем дежурном освещении базы.

–  Приветствую, - еще издали изрек, шедший первым.

Двое других ограничились уставным салютом. Эл здоровой рукой изобразила галактическое приветствие.

–  Могу я узнать ваше полетное расписание, капитан. Мы не обнаружили ваш борт в реестре полетов. Это странно.