Там, где ты нужен
Шрифт:
Ни сниматься на камеру, ни говорить какие-то дежурные фразы, я не собирался.
– Но почему?
– изумился корреспондент.
– В этом нет ничего сложного…
Я без особого труда ухватил его за лацкан пиджака, притянул к себе, улыбнулся и доверительно сообщил:
– Хотите пообщаться с компетентными органами?
Мой выпад угодил в цель: он заметно вздрогнул и даже слегка побледнел. Скомкано распрощался со мной и отправился восвояси. А я отправился на поиски Ольги, которую застал в обществе двух солидных и безусловно
Меня она представила как сослуживца, а мужчин как коллег по работе своего отца.
– Молодой человек - обратился, разглаживая усы один из них.
– Вижу, подобные сборища вам не по душе?
– Чувствую себя не в своей тарелке, - признал я очевидное.
– Я тоже, - хитро улыбнулся он.
– Но открою секрет, у светских раутов есть одна немаловажная особенность - они дают возможность познакомиться с интересными и нужными людьми. Выезд артистов к линии фронта мероприятие не простое, хотя и очень нужное. Необходимо позаботиться о снабжении, транспорте, питание, размещении да много о чем, и большинство из присутствующих в дальнейшем и будут этим заниматься. А решать сложные вопросы всегда легче со знакомым, тем более, если знакомство произошло во время дружеского застолья. Правда первоначально все планировалось по другому, без такого официоза, но из-за вчерашнего налета пришлось многое менять. Гитлер целую неделю хвастался на весь мир, что смешает Москву с землей и даже прислал асов бомбивших Лондон. А все оказалось пшиком. К столице прорвалось около десятка самолетов и те не дальше окраин. Теперь пусть пресса покажет всему миру, что мы врага не боимся и дадим ему жесткий отпор.
– Это он так на комплимент нарывается, как организатор - усмехнулся второй.
– Ольга сказала вы прямо с фронта, так, что хочется услышать Ваше мнение по одному вопросу. Дано задание разработать меры поощрения личного состава за отличия в бою, в дополнение к правительственным наградам. Так сказать материально, заинтересовать рядовой и командный состав. Назовем это добавочными выплатами или «премий по результатам боевой работы».
– Да, что скажете по этому поводу, молодой человек?
– Поддержал его коренастый.
– А что вы хотите услышать?
– не стушевался я.
– Инициатива конечно нужная. У бойца должен быть и дополнительный стимул, кроме ненависти к врагу. Но мне кажется, сейчас более важно материально стимулировать не только за уничтоженную вражескую технику, но и обязательно за нашу эвакуированную с поля боя и восстановленную. Это гораздо экономичнее, чем поставлять новую.
– Вот, что значит свежий взгляд со стороны. Тыловиков мы совсем упустили из виду…
Спор между ними разгорелся с новой силой, и Ольга, деликатно попрощавшись, потянула меня в сторону Пономаренко.
Я этого не особо хотел, но поскольку сейчас мои желания никакой роли не играли, покладисто дал
В этот момент к группе творческой интелегинции, стоящей рядом, подскочил растрепанный мужчина с зачесанными назад, дабы скрыть лысину, жидкими прядями волос. Глаза его лихорадочно бегали из стороны в сторону, не задерживаясь ни на чем дольше чем на пару секунд, а сильный запах спиртного чувствовался даже с расстояния трех шагов.
– Что опять стряслось, Франц Иосифович?
– поинтересовался главный режиссер театра со смесью снисходительности и раздражения.
– Ида Рубинштейн окончательно отказалась выступать под декламацию Григорием своей новой поэмы!
– Это пренеприятнейшее известие!
– прорычал режиссер.
– Я просил сделать все по высшему разряду, неужели это так сложно?!
– А я сразу говорил, что это пустая затея, - подлил масла в огонь кто-то из присутствующих.
– Ида сейчас работает над переосмыслением образа в новой постановке…
– Да кого сейчас это интересуют!
– вскричал режиссер.
– Я так на нее рассчитывал! Теперь уже не успеть договориться ни с Павловой, ни с Серовой!
– и злой как черт убежал по коридору.
– Ох уж эти люди искусства!
– рассмеялся кто-то в свите Пономаренко.
– С ними не соскучишься! Жизнь бьет ключом, обожаю! Просто обожаю!
Я кивнул. Жизнь продолжается, все идет своим чередом. Небольшой оркестр играл незнакомую мелодию, которую большинство слушало с удовольствием.
– Что играют?
– спросил я, не стесняясь продемонстрировать собственное невежество.
Ольга пожала плечами.
– Это из балета, который на следующей неделе представят в Большом. Название я запамятовала, кажется, что-то из славянской мифологии.
В это время Пономаренко решил обратить внимание на нас, точнее ввести меня в свой разговор.
– Ну, что Владлен Владимирович, как настроение? Вы говорили, что не смогли, месяц назад, присутствовать в Минске на концерте. Вот Мы и постарались исправить это. Ведь Вы к нам прямо с фронта, да еще и в прорыве участвовали, расскажите как там наши белорусы, оказывают помощь Красной Армии.
Пришлось пересказывать, как люди, для обеспечения техники горючим, несли последний керосин, как помогали продовольствием и сведениями о противнике. Упомянул начальника станции, который, несмотря на непризывной возраст, присоединился к нашему отряду. Присутствующий корреспондент, строчил в блокноте не останавливаясь, а когда я выдохся, отпросился у Пономаренко и умчался в редакцию. Потом я еще какое-то время поотвечал на вопросы присутствующих и про меня благополучно забыли. Очевидно, я свою функцию выполнил, хотя в чем была ее суть, так и не понял, все-таки интриги это не мое.
С Ольгой я все-таки потанцевал, но ее у меня быстро увели. Убедившись, что девушку доставят до дома и она против этого не возражает, закупился в буфете цыплятами в табака, шоколадом и парой бутылок коньяка, после чего отправился в гостиницу. Хорошо, что водителю была дана команда меня отвезти, а то сам бы я вряд ли нашел место, где остановился. Москва сороковых гораздо меньше, чем я ее знал но, тем не менее достаточно крупный город и затеряться не его улицах очень просто.
<