Там где ты

Беллоу Ирен

— Вы это точно знаете? — спросил Эндрю.

— Я знаю, почему были убиты Крэг и Манчини. Мы с Крэгом тайно следили за ними и должны были взять с поличным. Но кто-то предупредил Манчини. Он убил Крэга. Понятия не имею, кто убил самого Манчини. Знаю только, что это был не Гилгуд, потому что в ту ночь я не спускал с него глаз.

— Значит, это сделал тот, кто знал о каждом вашем с Крэгом шаге, — сказал Эндрю.

Крис кивнул.

— Единственными, кто знал о наших передвижениях, были руководители Бюро. Кому-то из них есть что скрывать, и этот человек пользуется мной как прикрытием.

Гейл

перевела взгляд с брата на Эндрю. Она не верила собственным ушам. Те же ублюдки, которые столько лет не давали ей житья, выдвигали фальшивые обвинения против ее брата. Теперь понятно, почему они были так настойчивы. Они хотели не предать Криса суду во имя справедливости, а свалить на него собственные преступления…

— Похоже, они в сговоре с сенатором Гилгудом, — промолвил Эндрю, заставив Гейл очнуться.

Крис выпрямился.

— Что будем делать?

Гейл затаила дыхание. Сейчас начнется, подумала она, хотя логика подсказывала ей, что, если бы Эндрю собирался арестовать Криса, он не стал бы рассказывать ему все, что знал.

— Я вернусь в Нью-Йорк, скажу Филдингу, что не обнаружил ничего нового, что дело остается нераскрытым, получу отставку и выслушаю в свой адрес несколько теплых слов. А вам советую отправиться в округ Колумбия, найти мисс Тернер и охранять ее до тех пор, пока не узнаете, кто за этим стоит.

— Отставку? — спросила удивлённая Гейл. Память о подлинной личности Эндрю была еще свежа, но она никак не ожидала, что он лишится работы. — Хочешь сказать, что тебя уволят?

— О да, — невесело рассмеявшись, ответил он. — «Ты должен закончить это дело во что бы то ни стало». Кажется, так сказал Филдинг.

— Но ты закончил его, — возразила она, не смея надеяться, что Эндрю позволит Крису уйти.

Его сиреневые глаза потемнели, и это, как всегда, заставило сердце Гейл биться чуть чаще.

— Они этого не узнают, — тихо ответил Эндрю. — Ни в коем случае. Иначе твоему брату не жить. — Он перевел взгляд на Криса. — Вы сказали Гейл, что скоро вернетесь домой. Вам что-то известно, верно?

Крис усмехнулся, и Гейл вздрогнула, увидев, каким холодным и безжизненным стал когда-то теплый взгляд брата.

— Всем нам будет лучше, если вы ничего не будете знать… Пока. Когда эта заваруха останется позади, мы разопьем бутылку шотландского и разобьем несколько тарелок на счастье.

Крис протянул руку Эндрю, и тот пожал ее.

— А как быть с запиской, которую вы нашли в досье? — спросил Крис, собирая документы и вкладывая их обратно в конверт. — Если она завела вас так далеко, следующий агент, которому передадут это дело, тоже сможет взять след.

Эндрю скрестил руки на груди и холодно улыбнулся.

— Какая записка?

16

Когда солнце едва вышло из-за горизонта, Эндрю припарковался под магнолией у их дома. Он выключил мотор, однако ни он, ни Гейл не торопились выйти из машины. Ночь была долгая и тяжелая для обоих, но Гейл она далась труднее. Впрочем, утро тоже не сулило им ничего хорошего.

Кристофер направлялся в округ Колумбия, чтобы найти Диану Тернер. Перед уходом он сказал сестре, что, если она услышит про обвинение в похищении, это будет означать, что он нашел мисс Тернер и сумел

убедить ее перебраться в безопасное место. Гейл все поняла, но не смогла сдержать слез, покатившихся по щекам в ту секунду, когда брат исчез в темноте так же неслышно и незаметно, как появился.

Эндрю хотелось заверить Гейл, что у Криса все будет хорошо, но он не желал внушать ей ложную надежду. Во всяком случае, сейчас, когда она поняла, какая страшная опасность грозит ее брату. Вера в Криса поможет Гейл справиться с неопределенностью так же, как помогала эти три года.

— Ночь была долгая, — сказал он, нарушая тягостное молчание.

— Да, — тихо ответила Гейл. — Слишком долгая.

Он потянулся к пряжке ремня безопасности.

— Я провожу тебя до дверей.

— Нет. Эндрю… — Гейл тяжело вздохнула и повернулась к нему. Она валилась с ног от усталости. — Я хотела поблагодарить тебя за то, что ты сделал сегодня ночью. За Криса. Тебе не следовало отпускать его, — сказала она. — Ты мог арестовать его и сохранить работу. Надеюсь, что ты не сделал этого, руководствуясь правильными соображениями.

Эндрю выдохнул сквозь сжатые зубы и провел рукой по волосам.

— Какими еще соображениями? — Его проклятое сердце разрывалось на части, потому что он сдуру влюбился в эту женщину. — Думаешь, я позволил Кристоферу уйти, стремясь произвести выгодное впечатление на тебя?

— Я не знаю, почему ты это сделал.

Он обеими руками схватился за руль и уставился прямо перед собой.

— Твой брат невиновен. Кто-то из руководства Бюро использует Криса, чтобы прикрыть собственную задницу. Я могу позволить себе лишнее и слегка нарушить правила, когда делу грозит провал, но, будь я проклят, если на тарелочке подам этим сволочам невинного человека, чтобы они его раздели, привязали к креслу и ввели в вену синюю жидкость! Это не великодушный жест, — продолжил он, наконец повернувшись к ней. — Справедливость, Гейл. Ни больше, ни меньше. Можешь думать что хочешь, но речь идет только о справедливости.

Она кивнула.

— Просто я боялась, что ты нарушил закон в надежде, что у нас с тобой появится шанс.

Эндрю крепко сжал руль, заранее зная, что она скажет: «Прощай, специальный агент Дафф»…

— А почему он не может появиться? — против воли вырвалось у него.

Она расстегнула пряжку ремня и потянулась к ручке. Эндрю услышал щелчок замка. Он был бессилен. Оставалось только следить за тем, как она выбирается из фургончика и навсегда уходит из его жизни.

Гейл остановилась у открытой двери и повернулась к нему лицом.

— Потому что ты не тот человек, которого я полюбила, — сказала она.

Ее лицо было спокойным, но Эндрю не попался на эту удочку. Гейл страдала. Эндрю знал это так же точно, как то, что еще до конца дня останется без работы.

— Человек, которого я любила, — продолжила она, — это тренер баскетбольной команды местной средней школы. Он преподавал уголовное право и боялся читать старшеклассникам лекции по половому воспитанию. Он упрям, сексуален и заставлял меня смеяться… — Гейл сделала паузу и судорожно вздохнула. — Заставлял меня чувствовать, что я живая. И он единственный, кто заставлял меня думать… что я именно та женщина, отражение которой вижу в его глазах.