Там, где Тянь-Шаньские горы
Шрифт:
Именно по этим людям «дети гор» судили о России и русском народе. Семёна Кулагина избрали старостой села. Здесь же на сходе решили назвать посёлок Преображенским. Киргизы же называли его «орусиянын кыштагы» — «русское село». В 1881 году в селе было 423 двора. Дома строили вдоль дороги, которая шла из Пржевальска в Пишпек. Село заселили переселенцы из Курской, Воронежской, Полтавской, Харьковской и других губерний. Крестьяне занимались земледелием, пчеловодством, рыбной ловлей, охотой.
История села Покровка (Сливкино), на южном берегу озера берёт своё начало с 1863 года, когда на реке Чон–кызыл–су возник небольшой русский посёлок, основанный
Н. И. Федотов, В. С. Гребенщиков, Н. Ф. Свиридов, М. Н. Конкин. Дома ставили вдоль дорог с большими приусадебными участками. Вначале было четыре улицы: Средняя, Сергачи, Кавказская, Покровская. К 1875 году насчитывалось 300 дворов. Осенью того же года в честь православного праздника Покрова село назвали Покровкой. В 1885 году в селе появилась первая школа — вначале мужское одноклассное училище, преобразованное в двухклассное училище. Кто имел возможность учиться дальше, тот ехал в г. Каракол в мужское четырёхклассное училище.
Село Ананьево (Сазановка) основано в 1872 году. Первым поселенцем был Андрей Иванович Колесников. Затем появились ещё несколько семей, которые на первых порах приютились в овраге удобном для строительства землянок. Крестьяне — переселенцы были из Воронежской, Курской, Харьковской, Полтавской, Астраханской, Тобольской и Томской губерний. Они получали наделы по 1 десятине на одну мужскую душу и стали строить дома вдоль почтового тракта Пишпек—Пржевальск. В 1872 по этой дороге прошла первая колёсная тройка, а с 1900 г. проложена первая почтовая линия. В 1909 появилось телеграфное отделение. Здесь располагалась волость, в селе были волостной старшина и сельский староста. В 1913 году в Сазановке была приходская, русско–туземная школа, почтово–телеграфное отделение, волостной суд, врачебный участок с врачом и фельдшером, ветврач.
Село Григорьевка было основано в 1910 году. Село Чолпон—Ата — в дальнейшем центр курортной зоны, в 1912 году. До этого здесь был караван–сарай для проезжих купцов, а затем, Киселёвым, в 1905 году была организована конно–почтовая станция.
Сегодня в Киргизии нет ни одного города с русским названием. Исчезли Фрунзе, Пржевальск (основан русскими переселенцами в 1869 году), Рыбачье. Взамен появились Бишкек, Каракол, Балыкчи. Что уж говорить о малых населенных пунктах. Об этом отрывок из стихотворения Вячеслава Шаповалова — крупнейшего русского поэта Центральной Азии, доктора наук, академика:
Русская Троя
Русские более 100 лет
Проза
Кузьмич
«Самое скверное — это не существование в виде гусеницы, а нежелание гусеницы превращаться в бабочку».
—К тебе можно? — на пороге веранды стоял Кузьмич — сосед по даче, с которым я толком не был знаком. Так, кивнёшь при встрече или издалека, этим всё и ограничивалось. Более того, в душе, недолюбливал его за то, что небольшой овраг — естественную границу между нашими участками, он превратил в многолетнюю мусорную свалку, за то, что не стесняясь в выражениях, грубо вёл себя с женой — бабой Аней, простой, доброй женщиной.
Однако для меня — «русского азиата», по обычаям гостеприимства, хозяин обязан проявить уважение любому гостю.
— Проходи, Кузьмич! — пригласил я его.
— Здравствуйте! — приветствовала его жена.
Кузьмич кивнул, молча прошёл к столу; из одного кармана достал бутылку водки, из другого стал вынимать варёные яйца.
— А это зачем? — с недоумением спросил я.
— Хочу выпить с тобой, не возражаешь?
Я не возражал, тем более, что Кузьмич видимо решился на этот визит неспроста.
Странная это была личность. Всегда хмурый, недовольный всем и вся, с неизменным окурком во рту, он нехотя ковырялся на грядках. Теплички, сплетённые из орешника, накрывал клочками драной плёнки.
Всё лето Кузьмич проводил в двух приземистых строениях сколоченных из подручных материалов с плоской крышей крытых рубероидом. Эти постройки, примостившиеся на противоположном берегу оврага в зарослях ивняка и черёмухи, невольно ассоциировались у меня с хижиной дяди Тома из одноимённой книжки прочитанной в детстве. Одна хижина служила кухней–столовой, другая спальным помещением. Дворовый туалет был втиснут между ними — очень удобно!
Брился он редко, одевался как попало. Однако по определённым датам в календаре — Кузьмич преображался. На нём красовались: фуражка — сталинка, яловые сапоги, брюки галифе и защитная гимнастёрка под которой виднелась тельняшка. Что это было? Возможно, дань прошлому, где молодость и всё по другому, и где всегда есть место тому, что в розовом цвете.
Меня, чья детская мечта стать моряком так и не осуществилась, наличие тельняшки в «прикиде» Кузьмича смущала — вроде бы ни к месту.
В пятницу вечером к Кузьмичу из Москвы приезжал сын Николай — грузчик одного из мясокомбинатов, мечтавший попасть на склад готовой продукции. По заведённому ритуалу отец с сыном пили до глубокой ночи, о чём–то громко спорили, используя для связки слов и большей убедительности матерщину. Непонятно, о чём можно было спорить с Николаем, который знал всё и на всё имел безапелляционное мнение.