Там (Город крыс)

Калугин Алексей Александрович

– Называй это как угодно, – уже почти спокойно произнес Блум.

Он взял стул за спинку, развернул его сидением к себе и сел, положив ногу на ногу. Руку, в которой у него был прут, он закинул за спинку стула и опустил вниз.

– Скажем так: инфор попытался изнасиловать мой мозг. Мне это не понравилось. Мы поссорились, и теперь я нахожусь в бегах. Такая версия тебя больше устраивает?

– Даже не знаю, что сказать, Сти, – кончиками пальцев Шейлис принялся массировать виски. – Звучит все это довольно-таки странно…

– Видел бы ты, как

все это выглядит в натуре, – криво усмехнулся Блум. – А доктор был настолько убедителен, что ему едва не удалось убедить меня в том, что с моими мозгами на самом деле не все в порядке.

– Ну, критерии абсолютной психической нормальности до сих пор не выработаны, хотя интуитивно…

– Тебе знакомо имя: доктор Приит?

– Доктор Приит? – Шелис сосредоточенно сдвинул брови к переносице. – Впервые слышу.

– А он, между прочим, сказал, что знает тебя.

Блум взял со стола вилку и ковырнул ею остывающую яичницу.

– Приит… – Шейлис поднял брови и озадаченно покачал головой. – Нет, не припоминаю… Кто он такой?

– Твой коллега из отделения интенсивной психокоррекции.

– В таком случае, нет ничего удивительного в том, что я его не знаю. Отделение интенсивной психокоррекции это особое подразделение Медицинского департамента.

– Но направляет пациента на интенсивную психокоррекцию практикующий врач?

– Конечно.

– Тебе тоже приходилось это делать?

– Само-собой.

– И как часто?

– Ну, в среднем, около десяти случаев в месяц.

– Если перемножить на число всех врачей-психокорректоров, то цифра по Городу получится огромная. Мы живем в городе сумасшедших, Люц?

– Послушай, Блум, – нервно дернулся Шейлис. – Я никак не могу взять в толк, чем тебя пугает интенсивная психокоррекция? Быть может, тебе не нравится само название?

Блум усмехнулся и, положив прут на колени, стал с аппетитом есть яичницу.

– Знаешь, в чем твоя основная проблема? – глядя на Блума, спросил Шейлис.

– Ну-ну?.. – на секунду оторвавшись от еды, быстро кивнул Блум.

– Ты придаешь непомерно большое значение словам, символам и образам, не вникая при этом в их подлинный смысл. Тебе это ни к чему, потому что ты наполняешь их тем смыслом, который лично тебе кажется наиболее соответствующим их форме. Ты совершаешь бессознательную подмену, после чего пытаешься убедить всех вокруг в том, что плод твоей фантазии как раз и является единственно возможной реальностью.

– Понятно, – Блум отодвинул в сторону пустую тарелку и налил себе чашку чая. – То есть ты хочешь сказать, что сеанс интенсивной психокоррекции не представляет собой ничего ужасного и не оказывает никакого воздействия на психику того, кто через него проходит?

– Сеанс интенсивной психокоррекции представляет собой комплексное воздействие на внешние органы чувств, в результате которого в подсознании пациента блокируются определенные участки памяти, оказывающие негативное воздействие на его психику. Это могут быть как неприятные воспоминания, так и определенные комплексы,

являющиеся результатом нервного или гормонального дисбаланса.

– То, что происходит на сеансах интенсивной психокоррекции, это не что иное, как насилие над психикой человека!

– Когда у тебя болит зуб, ты ведь не возражаешь против того, чтобы стоматологический автомат совершил над тобой небольшое насилие, – усмехнулся Шейлис. – А ведь он может и удалить больной зуб.

– Без зуба я останусь тем же человеком, что был и прежде, а вот лишившись памяти…

– Никто не покушается на твою память, Блум! В случае самой крайней необходимости из неё удаляются совершенно незначительные фрагменты, которые так же, как больной зуб, не дают человеку жить спокойно! Многие мои пациенты проходили курс интенсивной психокоррекции по несколько раз и ни один из них не превратился после этого в другого человека. Если в их характерах и происходили какие-то совершенно незначительные перемены, то только в лучшую сторону. Исчезали раздражительность, агрессивность, пессимизм… Возможно, само название «интенсивная психокоррекция» является несколько громоздким, а потому и представляется тебе устрашающим…

– При чем здесь название, Люц! – Блум едва не расплескал содержимое чашки, которую держал в руке. – Сегодня я имел возможность испытать на себе, что такое интенсивная психокоррекция!

– Сти, – Шейлис склонил голову к плечу и посмотрел на Друга с укором, но одновременно и с жалостью. – Сеанс интенсивной психокоррекции, через который, по твоим словам, ты сегодня прошел, это тоже всего лишь плод твоей фантазии.

– Что?! – Блум все ж таки опрокинул чашку и вылил остатки чая, к счастью, уже успевшего остыть, себе на штаны. – Похоже, все в этом Городе поставили перед собой цель убедить меня в том, что я сошел с ума!

– Успокойся, Блум, – Шейлис взял из рук гостя чашку и поставил её на стол. – Давай рассуждать спокойно, как здравомыслящие люди.

– Хочешь предложить мне ещё один сеанс психокоррекции?!

– Хочу попытаться убедить тебя в том, что ты зачастую принимаешь за действительность собственные фантазии.

– Напрасные потуги!

– И все же…

– Что ж, попытайся! – Блум откинулся на спинку стула и с неприступным видом сложил руки на груди. – Доктор Приит, например, пытался убедить меня в том, что это ты препоручил меня его заботам!

– Начнем с того, что никакого доктора Приита не существует…

– В этом я с тобой согласен, – кивнул Блум.

– Серьезно? – удивленно приподнял край левой брови Шейлис. – И что именно заставляет тебя так думать?

– То, что для общения со мной инфору не обязательно иметь реального посредника. Достаточно создать виртуальный образ человека, вызывающего доверие и способного расположить к себе собеседника.

– Понятно, – в голосе Шейлиса явственно прозвучали нотки разочарования. – Значит в том, что я советую тебе пройти курс интенсивной психокоррекции, ты тоже видишь козни преследующего тебя инфора?