Тамара и злая Джессика
Шрифт:
– Значит, все-таки кукла имеет к делу отношение? Ваш коллега... детектив Давенпорт сказал мне...
Вид у лейтенанта был в точности такой, к какому нас приучили фильмы со сценами в больнице – белая простыня, пара осциллографов у изголовья и идиотская трубка в носу. Догадаться куда его садануло было нелегко. Физиономия, по крайней мере, не пострадала, только была гораздо более осунувшаяся и посеревшая по сравнению с тем, что я привыкла видеть в кино.
– Имеет, – ответил он. – Еще какое...
– Почему же вы...
– В мои планы, дорогая Тамара, не входит еще и курс лечения в психиатрической клинике...
Я облегченно вздохнула.
– Значит, это не Лу...
– Это девочка Мирзоянов. Мне уже тогда следовало догадаться, что опасно работать с куклой... один на один... Лола... не могла объяснить... объяснить что ее заставило проделать это ночное путешествие с куклой... И потом брать у нее... Брать из окна эти кассеты... И бросать их потом в море... Родители ее хватились перед рассветом... И когда она вернулась... В общем, они не удивились, что вечером к ним заявилась полиция... Но мне следовало понять...
– Что кукла может включиться сама?
– И это тоже... Но не это главное... Главное, что надо было понять это – внушение... Гипноз... Я сначала... принял за случайность... То, что кукла начала включаться только, когда я остался один с ней... в кабинете... Мне ее вернули с экспертизы поздно вечером... И я, как дурак, остался с ней работать на ночь... Это... это была очень странная ночь, Тамара...
– Вам надо отдохнуть.
– Да. Главное я сделал. Предупредил вас. И Мирзояны, по-моему, поняли... Избавьтесь от Джессики немедленно. И предупредите других... Только будьте осторожны. Не загремите в Желтый Дом. Но действуйте... немедленно. Это... То, что в них... Это Зло... Оно поняло, что мы можем раскрыть его до срока... Оно пойдет в атаку... Спешите...
Я поднялась.
– Скажите... – сказал он, не раскрывая глаз. – Скажите... вы задумывались, как это ТАМ... Извините, глупые вопросы приходят в голову... после реанимации...
Я не сразу сообразила, о каком ТАМ идет речь.
– Знаете, Достоевский подозревал, что ТАМ, может быть просто такая комнатка. Скучная и тесная. И ничего больше...
Бьорн с испугом посмотрел на меня...
– С ним, должно быть, приключалось что-то... в этом роде... Только это потом... После Туннеля... И еще... Там, в камере был... Гость... Или Хозяин... Серый такой тип. Сидит и бубнит... Я потому это говорю, Тамара, что он про вас говорил... То философию какую-то вдалбливал мне в голову, то проклинал вас... описывал казнь... А я смотрю – там очень плохо видно, в сумраке этом... Из-под робы его... На нем такая роба была, вроде больничной одежды... Из-под нее – кровь... плывет по полу... И он смеется...
Он снова закрыл глаза. Помолчал...
– Это все бред, наверное, галлюцинации, но в них есть тревога за вас, Тамара. К подсознанию стоит порой прислушиваться...
Несколько неожиданно для себя, я вытащила из заднего кармана джинсов бумажник, а из него – сложенный в несколько раз листок ксерокопии. Поднесла его к глазам лейтенанта.
– Он... Тот Гость... Не похож на этого?..
– Это он, – сказал Бьорн. – Должно быть, я где-то видел
– Наверное, это так, – согласилась я.
Из вестибюля клиники я позвонила Харперу и договорилась о встрече на завтрашнее утро. Потом завезла Джессику в региональный филиал «Ультимэйт Нолидж» и подписала заявление об отказе от дальнейших услуг фирмы. Принимавшая куклу миссис, не без удивления, посмотрела на полицейский ярлычок, но не обмолвилась ни словом.
– Если вы передумаете, вы всегда можете снова обратиться к нам, – сказала она, чувствуется больше по обязанности, – моя фамилия Дуглас. Я здесь главная.
Потом был долгий, удивительно душный вечер, который мы с Лу провели в молчании. Вопрос о судьбе Джессики стоял у нее в глазах, но задать мне его она все не решалась, также, как я не решалась сразу сказать ей правду... Я читала Книгу Кукольника...
Утром – таким же томительно душным – я отправилась в пиццерию Марио и так и не дождалась там Харпера. Фрэнк сказал мне по телефону, что Лоуренс еще вчера вечером зашел к нему взять свой запасной диктофон, ушел и не возвращался больше. Поднатужившись, он вспомнил, что Харпер собирался проинтервьюировать то ли Мирзоянов, то ли Лебуа.
Духота стала окончательно невыносимой. Над горизонтом сразу со всех сторон вставали черные тучи, и кое-где их уже прорезали молнии. Приемник в автомобиле принимал, в основном, только грозовые разряды и предупреждения о надвигающемся шторме.
До Мирзоянов дозвониться было практически невозможно. В конце концов, кто-то очень бестолковый объяснил мне, что хозяев нет уже вторые сутки – они повезли девочку к своим родителям. Лебуа отозвались сразу и подтвердили, что вчера к ним действительно заходил человек с телевидения и ушел. Но как-то странно. Он забыл свой магнитофон. И блокнот. Очень хорошо, что ты заберешь все это и вернешь ему, дорогая. Мы не знали, что это твой знакомый...
Я потратила еще час, добиваясь у Мэри-Энн и ее родителей, что делал здесь и куда от них направился чудаковатый репортер. Сам факт того, что домашняя обучающая система привлекла к их семье внимание масс-медиа, несколько льстил этому семейству, но общее впечатление от визита было скорее негативным.
– Такое впечатление, что он приехал брать интервью не у нас и не у нашей дочери, а у Джессики, – с обиженной иронией подвела итог миссис Лебуа. – Мэри-Энн, оказывается, оставила их одних, и он – взрослый человек, – представьте, возился с куклой долго, очень долго... Потом он прошел к своей машине – нам показалось, что он просто хочет что-то взять оттуда, но вместо этого мы услышали, как он заводит мотор и уезжает. Блокнот и магнитофон так и остались на столике в саду. Вот они.
– А ваша Джессика? – несколько растерянно спросила я. – Вы знаете...
– Ах, вы, наверное, тоже получили эту бумажку от фирмы... Мы уже отнесли Джессику в региональный филиал УН. Конечно, девочка поскучает немного, но зато они обещают много новых и интересных возможностей после перепрограммирования... И по смехотворной цене...
Я тупо посмотрела в уведомление, в котором предлагалось расширить возможности Джессики, причем, почти бесплатно для тех, кто временно вернет куклу на перепрограммирование в течение двух ближайших недель, прихватила блокнот и диктофон и откланялась.