Тамара
Шрифт:
– Причём тут это?
– А притом, что это благодаря обрезанию. Крайняя плоть мешает по-настоящему испытать страсть любви. Без неё и женщине, и мужчине намного лучше. И чем раньше делают обрезание, тем лучше мальчик его переносит.
Он ушёл, а Тамара сидела и думала, – Почему тогда у русских его не делают? Как быть?
И она решила написать маме, что Ильдар договаривается, чтобы Наилю сделали обрезание.
Татьяна Ивановна была возмущена, и тем, что так назвали внука, и тем, что собираются делать обрезание.
Естественно, что из-за этого поступка Татьяны Ивановны были возмущены все в мусульманской семье Заки.
Ильдар был в бешенстве и ругал Тамару, – Какая же ты дура. Ты о чём думала, когда выходила замуж за татарина? Ты не станешь нам родной.
– Я думала, что мы будем любить и жить. И никто не будет вмешиваться в нашу жизнь.
– Чтобы никто не вмешивался в твою жизнь, надо жить на необитаемом острове…
Все родственники в русской семье называли сына Тамары Колей или Николкой. И после отдыха в Нюрдор-Котье Тамара заметила, что он перестаёт отзываться на своё имя Наиль. Тогда, чтобы не путать сына разными именами, она стала называть его тоже Колей.
Ильдар следил, чтобы Тамара не ходила с подругами на посиделки и вечеринки, – Ты замужняя женщина и должна ждать мужа дома. У нас не принято, чтобы женщина без мужа ходила на гулянки.
Тамара слушалась сначала, но вскоре ей надоело сидеть всё время дома. Она перестала слушаться и стала гулять в парках с ребёнком, встречаться с подругами и ходить на вечеринки…
Глава 3. Семья.
Осенью шестидесятого Заки демобилизовался. Встреча была горячей. Тамара даже взяла увольнение на работе на один день. Она соскучилась, и у неё от любви кружилась голова. Муж был возмужавший и красивый. Подруги завидовали её счастью.
Коле было уже полтора года, и он впервые увидел папу. Заки был удивлён, – Почему Коля?
Тамара стала оправдываться, – Его бабушке отвозила, а она его зовёт только Колей. Ребёнку трудно запомнить сразу два имени.
Заки сказал строго, – Теперь называй его только Наиль.
– Хорошо, успокойся.
– И я буду учить его татарскому языку. Он мой сын и должен его знать.
– Если ребёнок будет знать ещё один язык, это хорошо. Учи.
– А ты? Ты будешь учить татарский?
– Не знаю. Посмотрим.
Тамара промолчала, что в яслях сына называют Колей…
Муж устроился работать шофёром автобуса. Когда он работал вечером, то иногда катал сына в кабине пару остановок, а мама наблюдала за сыном из салона.
В то время в автобусе ЗИЛ мотор был в кабине справа от водителя.
Он накрывал капот фуфайкой и на неё, чтобы не было горячо, садил сына. Наиль был счастлив. Он сидел перед лобовым стеклом, как водитель, и представлял себе, что это он шофёр.
Когда Заки работал с утра, то вечером дома учил сына говорить на татарском. Но Наиль
В шестьдесят первом ранней весной Наиль заболел. Сначала ОРВИ, потом ветрянка. Ветрянку вылечили, но кашель не проходил. Врач сказала, что бронхит. Антибиотики пропили, но они не помогали. Тамара сходила с ума. Она написала маме. И Татьяна Ивановна написала, чтобы дочь везла внука к ней. Она его ‘выходит. Тамара собралась и поехала.
Когда Тамара приехала в Нюрдор-Котью, сразу затопили баню. Татьяна Ивановна сказала, – Иди к иконам и читай молитву. Лечить надо с богом.
Лечили в бане. Прогревали паром. Коле было жарко, и он кричал. Отпаивали чаем на травах. Уже на второй день ему стало легче. И через три дня Коля уже не кашлял.
Через неделю Тамара вернулась в Ижевск и пришла к врачу, чтобы закрыли больничный. Врач сказала, – Ну, вот, мамочка, видите, антибиотики помогли.
Тамара ничего не стала говорить про поездку…
Однажды Заки спросил Тамару, – Почему ты не хочешь ездить со мной к брату?
– Потому что твой брат не уважает меня. Как иначе объяснить, что вы разговариваете на татарском, хотя знаете, что мы с сыном не понимаем вас.
– У нас в семье принято говорить на родном языке. Мы так сохраняем свою культуру для потомков.
– Только выглядит это как неуважение к русской культуре. Когда вы только среди татар, это можно понять. Но сейчас вы разговариваете на родном языке рядом с русскими, которые вас не понимают. Вы улыбаетесь и поглядываете на нас, нисколько не думая о том, что я при этом чувствую. И извини, но я не понимаю, кому из потомков может понадобиться твой родной язык, если мы живём в русскоговорящем городе.
– Ты моя жена. И тебе придётся жить в нашей культуре…
Со временем Тамара стала замечать, что, когда отец дома, то сын капризничает и не хочет идти домой. И подумала, что он просто хочет дольше гулять. Потом она стала обращать внимание, что он боится отца.
Тамара не знала татарского языка и общалась с сыном на русском. В яслях с ним общались тоже на русском. Потом его отдали в садик. И везде с ним общались на русском языке. А отец приходил с работы и заставлял его говорить на татарском. Ребёнок не понимал, почему отец требует от него говорить на татарском, и плакал.
Дальше стало ещё хуже. Отец стал наказывать сына за то, что тот не хочет говорить на татарском. Сначала он ставил сына в угол. Тамара молчала, пока он не перешёл все границы.
Они жили в коммуналке и однажды, придя с кухни, она увидела, что сын стоит на коленях и плачет. Она подняла сына и только тогда увидела горох. Тамара была в шоке.
– Ты поставил его коленями на горох? – Тома, не лезь. Я сделаю из него настоящего мужчину.
– Ты сделаешь из него инвалида. – Ты женщина не понимаешь. Он должен слушать отца…