Тамбовский волк. Портрет Гордона Мида
Шрифт:
– Да, – кивнул Степан, разливая водку в пластмассовые стаканчики. – В магазине двадцать патронов, можно стрелять очередями. Тяжеловат пистолет, конечно, но убойная сила страшная. Патроны я вставил новые. Ты уж не пали из него в кого попало!
– В кого попало, не буду! – пообещал учитель, рассматривая грозное оружие. – Спасибо! Сколько я за него должен?
– Государству: от двух до четырех лет заключения! – недобро усмехнулся Степан. – Считай, что это подарок к твоему прошедшему дню рождения. Дома напишешь заявление о том, что нашел оружие случайно и собираешься
– Где ты его достал?
– У одного из ветеранов афганской кампании. В полиции эта машина не числится.
– Придется сегодня ехать домой на такси, – сказал Виктор Семенович.
Он совсем не ожидал, что пистолет окажется таким громоздким, – не тащить же оружие в метро в пластиковом пакете!
– Сначала за тобой партия! – сказал Степан, доставая из спортивной сумки коробочку с магнитными шахматами. – И давай выпьем за твое здоровье!
Друзья чокнулись разовыми стаканчиками.
– Знал бы, ты Витя, как мне все надоело, – вдруг сказал Степан. – Рутина заела: жена, работа, хлопоты дачные. Нет в этом никакого смысла!
– Почему нет смысла? – не понял учитель, уже затеявший неполную разборку пистолета.
Но его приятель уже протягивал вперед руки с зажатыми в кулаках пешками:
– Выбирай!
– Белые!
Игру учитель истории, как всегда, проиграл.
Дома Виктор Семенович разглядел подарок приятеля повнимательней. Пистолет был не новый, но в хорошем состоянии. Было заметно, что его прежний хозяин ухаживал за своим оружием.
Учитель истории прицелился в окно. Такой пистолет надо держать в обеих руках! – подумал он.
В армии Виктору Семеновичу доводилось стрелять из пистолета, но более легкий «Макаров» не шел в никакое сравнение с тем оружием, которое он сейчас держал в руках.
Пистолет был длиною больше двадцати сантиметров, и учитель истории подумал о том, что с ним будут некоторые проблемы. Где носить такую пушку, не в кармане же?
Учитель ненадолго вывел на улицу Вольфа, запер железную дверь и лег спать, испытывая приятное чувство защищенности.
Наступила суббота. В шесть часов утра Виктор Семенович вышел на улицу. Учителя поразило, что не он один так рано гуляет с собакой. В утренней дымке совершенно незнакомые историку люди приветливо раскланивались с ним, желая ему доброго утра. Так Виктор Семенович, сам того не ведая, был принят во всемирное братство собачников.
Дома учитель покормил пса, сделал гимнастику, принял контрастный душ, и наконец, позавтракал сам. Любители собак рассказали ему, что нельзя кормить Вольфа одной ветчиной и тушенкой (никаких денег не хватит!) и теперь обрадованному Виктору Семеновичу предстояло сделать новые для него закупки. Впрочем, это можно было перенести и на завтра.
Сегодня историку предстояло сделать важное, а может быть и важнейшее дело в его жизни. Он должен был доставить
Сейчас Нина проживала в Бескудниково, и путь Виктору Семеновичу предстоял неблизкий, он должен был пересечь под землей всю столицу с юга на север.
По дороге историк принимал все возможные предосторожности. Он наблюдал за отражениями в зеркальных стеклах, а в метро не подходил близко к краю платформы. Вполне естественным было и то, что Виктор Семенович отправился к бывшей жене без предварительного звонка, – зачем информировать возможного врага о своих перемещениях?
Через плечо учителя был перекинут ремень дорожной сумки-чемоданчика, где в отделении для бумаг покоилась копия его завещания. В большом отделении сумки, лежал заряженный пистолет, от греха подальше поставленный на предохранитель.
Нина оказалась дома. Женщина мало изменилась с тех пор, как Виктор Семенович видел ее в последний раз, только на лице стали появились морщины. Одета она была все также небрежно.
– Ну, надо же, кто к нам пожаловал! – иронично сказала она, запахивая старый халат.
– Я ненадолго, по делу, – пояснил Виктор Семенович.
– Ну, ладно, можешь зайти, если по делу.… И давно ты стал деловым человеком?
В красном углу гостиной висел большой портрет, выполненный углем. Художник запечатлел Руслана в костюме с галстуком, выражение его глаз было высокомерным.
И, правда, он стал совсем взрослым, – подумал Виктор Семенович. Историк не узнал бы пасынка при встрече.
– Я привез вам с Русланом одну бумагу… Он что, живет отдельно?
– В тебе неожиданно проснулись отцовские чувства? Руслан уже большой, окончил университет… Ему недавно исполнилось двадцать четыре года, мальчик тебя уже не помнит!
Значит, парень не живет здесь! – Виктор Семенович огляделся. Обстановка квартиры свидетельствовала о достатке. Не в каждом доме могут позволить себе дорогую мебель и ковры!
Шкафы были заставлены посудой. Среди фарфорового изобилия внимание историка привлекло небольшое зеленое пятнышко. Он вспомнил, как безутешно плакала когда-то Нина, когда умер ее любимый волнистый попугайчик. А затем она взяла ножницы и отрезала у мертвой птицы крылышки, чтобы украсить ими книжный шкаф.
Историка передернуло от этого воспоминания. Почему бы женщине с таким характером не заказать убийство?
– Это копия моего завещания для вас с Русланом, – желая побыстрее уйти, сказал он.
Женщина внимательно прочитала бумагу и демонстративно разорвала ее в клочья.
– Какая ты все же сволочь, – гадливо сказала женщина, – да не надо нам сыном от тебя ничего! Мы с тобой разошлись больше семи лет назад, а ты все хочешь сделать мне больно. Постыдился бы!
– Мне хотелось, чтобы твой сын узнал об этом, – поморщившись, сказал Виктор Семенович.
– Руслану наплевать на твое имущество. Он подающий надежды ученый и живет в Германии, куда его пригласили на работу после окончания физического факультета!