Тамбур
Шрифт:
— Разрешите, — он протиснулся за Сергеем и исчез за дверью.
«Уже убил или скоро убьет»!, — снова подумал он, провожая взглядом парня и удивляясь этой мысли. Почему она так навязчива? Откуда взялась? Ведь было же что-то, вызвавшее ее… Неужели только взгляд? Когда парень вышел и над дверью фальшиво брякнул колокольчик, он спросил продавщицу:
— Кто это? .
— Это? — Женщина грузно перегнулась через прилавок. — Да никто. Живет по соседству. Четвертый день пьет.
Она оказалась словоохотливой, и мужчина узнал, что они с синеглазым
«А я его не припомню…»
— Повезло ему, — со сдержанной ненавистью сообщила продавщица. — Таким вот везет, а честным людям… Не дождешься! Получил в наследство квартиру и денежки…
"Какая чепуха, я слишком устал, вот померещится.
Но мне показалось, что у него на руке…"
— Ничем не занимается, днем спит, выходит по ночам. Бездельник!
«Я видел это! У него на руке, на той, которой он взял бутылку с коньяком… На правой! А она ничего не заметила!»
— А вообще г он вежливый, — интимно сообщила женщина, перегнувшись через прилавок. — Только в последнее время сам не свой. Наверное, что-то случилось.
«Ну уж за это я ручаюсь! Если я видел это не во сне, то случилось!»
Дома он осторожно положил сверток с покупками на кухне. Но все-таки не настолько осторожно, чтобы не разбудить жену. Та медленно выползла из спальни, зябко запахивая грудь в сиреневую ночную рубашку. Глаза глядели исподлобья — спросонья.
— Который час, — она не спросила, а пробормотала. У нее не осталось сил даже на вопрос.
— Поздний.
— Купил чего-нибудь?
— Вон — на столе.
Женщина подошла и осмотрела покупки. Качнула растрепанной прической, которая завтра, в банке, снова станет аккуратной.
«Но не для меня».
— Сколько говорила — не покупай эти пельмени.
— Тогда покупай сама.
— Когда мне успеть… — Она растерла ладонями затекшее лицо и вдруг взглянула на мужа внимательней. — Что с тобой? Очень устал?
— Я сейчас встретил парня… — начал было Сергей, но осекся, увидев, что жена облокотилась на стол и сжала ладонями виски. Так бывало всегда, если у нее разыгрывалась мигрень.
— И что? — пробормотала она. — Я встретила за день столько парней.., и девиц. И мужчин и женщин…
Только вот детей не видала — в том числе собственных.
Они счетов в банке не открывают. Надо будет забрать их от мамы, хотя бы на воскресенье.
— Я хочу сказать, что у этого парня… Алена, — он присел к столу и обнял жену за плечи, — у него, рука была в крови.
Она подняла голову и посмотрела на него с недоумением. Так смотрит внезапно разбуженный человек, которому поведали о чем-то сложном и ненужном — после долгого трудового дня, в первом часу ночи. Например, об основах учения Конфуция.
— Он живет неподалеку, — продолжал Сергей, — выглядит странно. Красивое лицо, дорогой костюм и…
Жена отмахнулась и снова прикрыла глаза.
— Глаза убийцы. — Сергей тряхнул ее за плечо, и та удивленно разомкнула ресницы, плохо отмытые
— Хватит о деньгах. Весь день в банке на них любуюсь…
— Да я видел его правую руку! Видел на свету, когда он брал бутылку! А главное, глаза! Он ведь мог убить кого-то, говорю тебе И он был таким заторможенным, выглядел, как лунатик, который случайно зашел в ночной магазин и сам не понимает, чего ему надо…
Из всего, что он произнес, жена уловила только слова «ночной магазин» И сонно сказала, что так дальше жить невозможно — с работы допоздна не отпускают, детей не видишь, а в тех магазинах, которые открыты до полуночи, продают такую пакость…
— Ты уходишь? — Женщина приподнялась на локте и настороженно следила за мужчиной, который начал одеваться. — Какой в этом смысл? В такую пору…
— Хочу выспаться, — тот едва обернулся на ее голос.
— Выспаться можно и здесь. — Женщина села в измятой постели. — Что тебе мешает?
— Лучше дома.
— Совесть замучила? — язвительно поинтересовалась она. — Раньше надо было думать!
— Только не надо читать мораль! — Мужчина обернулся. Его лицо выражало такую скуку, что женщина разом осеклась.
«Лучше бы он злился. Лучше бы ударил меня, что ли. А еще лучше — ее! Эту идиотку! Да все лучше, чем это!»
— Никто морали не читает, — ей трудно было говорить рассудительным, холодным тоном, прикрывая голую грудь простыней. Это был инстинктивный жест — обнажая чувства, люди часто стыдятся телесной наготы. — Но все равно — как ты мог ей лгать?!
— О, в нас проснулась жалость!
Он продолжал одеваться, не оборачиваясь, а женщина следила за его резкими движениями почти € ненавистью. Еще час назад она бы не поверила, что может смотреть на него с таким чувством.
— А кто дал ей ключ от моей квартиры? — Она яростно вскочила, завернувшись в простыню. — И сказал, что квартира твоя? Кто встречался с него здесь, пока я была в командировках? Да я вообще перестала тебе верить!
— Значит, раньше верила?
Их взгляды скрестились, как рапиры. Казалось послышался лязг заточенной стали. Мужчина отвел глаза первым.
— Ладно, — она перевела дух и попыталась принять достойный вид, что было нелегко. Как было бы нелегко любой женщине, которую только что застала в постели… Нет, не жена ее любовника. Его вторая любовница. Девчонка, которая вбежала в комнату, стаскивая зубами перчатки и распахивая объятья… И нарвалась на постельную сцену. Потому что у нее, черт побери, были ключи.