Тамерлан. Правитель и полководец

Лэмб Гарольд

Тимур очень рано поседел. Иные говорили о его смуглой коже, но для араба она выглядела светлой. Интересно, что эта характеристика дана Ибн Арабшахом, ненавидевшим эмира, которого Тимур увел в плен.

Немного имен в списках Тимура удостаивается столь поразительного почета, как имя некоего тюркского богатыря – Ак Бога – Белого Паладина, видимо отличавшегося великолепным сложением и силой. Он носил стальной щит и имел тяжелый лук длиной пять футов. Будучи десятником, но владельцем всего одного коня, он примечателен также способностью выпить полный рог кобыльего молока, смешанного со спиртом.

Рассказывают, что во время

второго похода в Персию Ак Бога расположился один, без товарищей, в деревушке у дороги – точнее, в чайхане. Поскольку богатырь находился в чужой стране во враждебном окружении, он оставил коня у входа в чайхану, не снимая с него седла. После того как Ак Бога уютно устроился за столом, распустив пояс, к нему примчался один из командиров с сообщением о том, что пятьдесят персидских всадников спешиваются у деревенского водоема.

– Отлично, – отозвался богатырь. – Собирай своих людей, и мы поведем их в атаку на персов.

Командир сказал, возражая, что персов слишком много и что Ак Бога следует лучше позаботиться о том, как уйти невредимым. Но Белого Паладина это вовсе не беспокоило.

– Если не напасть на них, – недоумевал он, – то как нам удастся завладеть их конями и седлами? Клянусь аллахом, ты потерял разум. Эти персы просто шакалы. Они разбегутся, как только увидят волка, подобного мне. Иди и приведи сюда своих людей!

Пока Ак Бога завершал свою трапезу, жители деревни обсуждали ситуацию. Они боялись всадников, но и вооруженный великан внушал им страх. В конце концов несколько селян приехали к чайхане на своих низкорослых лошадях. Ак Бога затянул свой боевой пояс, надел шлем, завязал кожаные тесемки под подбородком и натянул на руку щит.

– Когда я издам боевой клич, – инструктировал он своих рекрутов, – скачите как дьяволы, не смахивая даже пыль с лица.

Затем он поскакал впереди группы селян по направлению к мечети и водоему у дороги. Увидев персов, купающих лошадей, Ак Бога взмахнул плетью и прокричал:

– Ур-ра!

Но перспектива подвергнуться ударам обнаженных клинков не обрадовала селян. Они развернулись и помчались назад тем же путем, каким прискакали. Тюркский же воин, распалившись окончательно, не собирался поворачивать в том же направлении. Он атаковал противника один.

То ли персы приняли богатыря за всадника, оторвавшегося от авангарда противника, то ли боевой клич Ак Бога вызвал панику в их рядах, но они в спешке оседлали коней и помчались наутек. Ак Бога преследовал их, подгоняя коня. Всадники рассеялись и скрылись из виду на своих более быстрых, как утверждает летопись, конях. Ак Бога тщетно призывал их остановиться и сразиться с ним. В конце концов он был вынужден повернуть назад с ощущением победы, но отсутствием трофеев.

– Персы – шакалы, – сказал богатырь селянам, – но вы – зайцы.

В это время армия Тимура совершала форсированным маршем поход на юг Персии. Наследиики Музаффаридов, оставленные правителями разных городов, снова развязали междоусобную войну. В результате шах Мансур овладел Исфаганом и Ширазом. Он был как раз тем правителем, который не захотел подчиниться Тимуру, а теперь решил подчинить себе своих родственников. Мансур пленил и ослепил каленым железом несчастного принца Зайна аль-Абедина.

Перед подавлением мятежа Тимур сделал остановку, чтобы уничтожить горное гнездо заядлых убийц, черпавших смелость в курении гашиша, кинжалов которых опасались многие правители Передней Азии [13] . У эмира было не больше трех тюменов – одним командовал Шахрух,

другими – старшие внуки – сыновья Ханзаде.

13

Речь идет об исмаилитах, последователях религиозной секты, доставивших немало неприятностей европейским крестоносцам. Последние называли исмаилитов «гашишинами» (отсюда происходит английское слово «assassin» – «убийца»). Марко Поло, путешествовавший в районе горных цитаделей исмаилитов, описывал их духовного лидера, горного Старца – шейха аль-Джабаля. Во время этой экспедиции Тимур занимался также усмирением курдских и арабских племен.

При приближении армии Тимура Мансур оставил половину своих войск под командованием одного из помощников в Белой крепости, святилище Ирана, считавшемся неприступным со времени легендарного богатыря Рустама. Здесь также содержался в заточении ослепленный Зайн аль-Абедин. Именно в это место направился Тимур.

Белая крепость фактически представляла собой вершину труднодоступной горы. Летопись дает ясное представление о ней:

«Персы чувствовали себя в этом месте в полной безопасности, потому что оно находилось на вершине скалы, подняться на которую можно было по узкой тропе. Абсолютно ровная вершина, длиной и шириной в одну лигу. На ней имелись горные потоки и ключи, фруктовые сады и возделываемая земля, разного рода животные и птицы.

Местные правители построили в крепости много дворцов для отдыха и развлечений, поскольку у них не было оснований опасаться здесь пожаров и наводнений и, еще меньше, подрывных работ, таранов и баллист со стороны осаждающих. Ни один шах не пытался осаждать это место, поскольку оно находилось на большой высоте, а также из-за невозможности использовать здесь тараны. Скальная порода не позволяла вести здесь землеройные работы. Крепость считалась неприступной. Тропа была проведена к вершине горы таким образом, что три воина могли противостоять на ней тысяче.

Не довольствуясь естественной неприступностью крепости, персы создали на изгибах тропы укрепления из больших каменных глыб, скрепленных известковым раствором. Так как возделываемые земли давали достаточные урожаи, а также имелись скот и птица, защитники крепости были застрахованы от голода. Только смерть имела над ними власть».

Тимур начал штурм крепости, как только его войска достигли подножия горы. Он разбил свой лагерь на вершине соседнего хребта. Затем тюркские воины стали взбираться по склону горы к тому месту, где начинались голые скалы. Они спешились и рассеялись как муравьи среди обломков скальных пород, атакуя нижние укрепления на изгибах тропы.

Эмир мог наблюдать сверху, как крохотные шлемы подбираются кверху туда, где сверкают на солнце стрелы и куда поднимаются клубы теплых испарений из чрева долины. Рядом с ним гремели барабаны. Время от времени доносились крики его воинов, старавшихся удержаться на своих позициях под градом стрел и камней, обрушиваемых на них защитниками крепости.

К полуночи никаких результатов достигнуто не было. Другой тропы наверх не нашли. Командиры мрачнели, когда подсчитывали число трупов, которые приходилось уносить с плацдарма под башнями крепости. Тюркские воины провели ночь на своих позициях, точнее, на карнизах под скалой и на ее поверхности. С восходом солнца командиры снова повели их на штурм крепости. Воины работали киркомотыгами до тех пор, пока не срывались на дно долины. А барабаны Тимура снова звали на штурм.