Тамерлан
Шрифт:
А минуты всю идут. Или часы? Я сама не понимаю, как оказываюсь на полу на четвереньках, а волосы в его руках, натянуты до предела.
— Блядь рыжая, — орет он, ускоряясь, а я ощущаю, что боли больше нет и то, что мои силы заканчиваются.
Толчки усиливаются, член все глубже и набирает обороты. Дикие. Жесткие. Как и его руки, что стали грубее сжимать задницу, тянуть волосы. Пока не начинает рычать, дрожать и вонзаться, раз за разом выкрикивая то, что приносит осознание, что все так как должно быть.
Я и мой мужчина,
— Алла, дрянь малолетняя…
Он выходит резко, бросает меня на полу и идет к столику, пока меня потряхивает, а влагалище пульсирует…
Шаткой походкой добирается до цели и вновь прилипает к бутылке.
Внутри ощущаю пустоту.
И вот сейчас я понимаю, что растянута настолько, что в лоне болезненно пульсирует. И я надеюсь это все.
Конечно все! Ведь он кончил! Два раза. Так что отползаю подальше, в темный угол, сдергиваю одеяло с кровати и заворачиваюсь лёжа на холодном полу, пока дрожащие ноги меня не слушаются. Вместе с этим слезы обиды и счастья льются из глаз.
Он сказал мое имя. Радоваться надо.
Но радости не остается и следа, когда ощущаю сильный захват на щиколотке. Боже! Нет!
— Спряталась? — раздается над головой, и одеяло отлетает в сторону.
Тамерлан стоит надо мной. Смотрит пристально, как коршун за маленькой птичкой. Чуть посмеивается. Но все это неважно, потому что его член снова стоит колом, направленным прямо на меня.
Боже… Нет. Только не снова…
Но губы не разлепляются, чтобы сказать хоть слово, а его руки уже вертят меня как вздумается. И вот я на спине, на шершавом полу со старым ковром, а Тамерлан закидывает мои обессиленные ноги себе на мощные плечи и с размаху врывается снова.
Кричу. Бьюсь в его руках. Теряю себя. Ощущаю то тупую боль, скрашиваемую призрачным наслаждением, то наслаждение, стираемое резкой болью.
Но все сглаживает взгляд, которым Тамерлан награждает меня. Диким. Порочным. Одержимым. И я отвечаю ему. Смотрю с любовью, видя с какой жаждой, иссушает меня Тамерлан и радуюсь.
Ликую! Ведь теперь он мой. Он мой. Навсегда.
Он станет моим мужем и будет лелеять меня всю жизнь.
Да и судя по взгляду, где сквозило безудержное наслаждение, Тамерлан сам хочет этого.
Только это держит меня на плаву в течение ещё нескольких часов, пока за окном не начинает светлеть, пока Тамерлан сливает пятую порцию в презерватив и утыкается мне в шею, шумно захрапев. И я бы очень хотела помыться и просто снять с себя это платье. Но сил хватает только на то, чтобы укрыть себя и своего любимого мужчину.
Глава 20
Тамерлан открывает глаза, и первые пару секунд пытается понять, кто он и что он собственно такое.
«Алкаш» — первое, что приходит ему на ум. «Педофил» — второе.
Вот во что
Оттолкнув от себя крикливую шлюшку, что прилипла к его боку как родная, Тамерлан по привычке садится и разминает затекшие ото сна мышцы. Но это оказывается не так просто, особенно учитывая, сколько вчера было выпито.
Он стоит перед умывальником в ванной, глядя на свое потрепанное отражение. Воспоминания вспышками пронзают сознание, его лицо становится мрачнее и брезгливо морщится. Башка болит так, словно по ней истерично долбит дятел.
До опохмела топать на первый этаж, так что Тамерлан больше не стал задерживаться и решил облегчить своё состояние. Собрал вещи, натянул трусы и уже дошел до двери. Но было ощущение, что он что-то забыл.
Проверил, кошелек, который оказался на месте…
«Еб» — коротко ругается он и достает обещанное. И пока несколько купюр падают на кровать, в голову приходит мысль, что как-то все было неправильно в этот раз. От начала до самого конца.
Тамерлан стабильно дерет шлюх после своей не самой простой работы. Это отвлекает от мыслей о том дерьме, в котором он существует. Просто секс, никаких привязанностей. Хотя одна все же имеется, в виде давнего друга полкана, да и с ней пора завязывать, пока его любимая дочурка окончательно не свихнулась на своей выдуманной любви. Этих проблем ему было не нужно.
Обычно он абстрагируется от фантазий о ней, но сегодня сознание само подсунуло образы, причем такие яркие, словно это и правда была она. И рыжая сука, что так схожа с ней, и к тому же весь вечер строила глазки, оказалась как раз к месту.
Если бы Тамерлан не видел Аллу почти голой, он бы мог их перепутать, но тощая проблядь, лишь издалека могла напомнить его давний запретный плод.
В конце концов, ее отец лично ему башню оторвет, если только узнает, в каких позах он уже нагибал его горячо любимую дочурку.
Мысленно разумеется. Потому что любую мысль взять то, что так настойчиво предлагают, ее большие глазки, он душит в зародыше.
Полкан слишком много для него сделал, вытаскивал из такого говна, что страшно вспомнить, не раз спасал от тюряги.
Предать его будет ниже убийств, на которые он и живет уже много лет.
Если есть человек, которому Тамерлан обязан, то это полковник, единственный его близкий друг. А его дочь пусть ровесника ищет. Нечего ей на мужиков заглядываться.
Хотя каждый ее взгляд как губами по члену. Чувственный, покорный. Сразу приводит к боевой готовности.
Тамерлан выругался вслух и ведь знал, что не стоило приезжать, но выбора не было. Ему ещё предстоит вернуться к ним в дом, а значит опять столкнуться с ней.