Тамлейн - пленник королевы фей
Шрифт:
– Я в это не верю!
– сухо произнесла Дженет, на самом деле ей не хотелось признавать, что отец старается никуда не выпускать ее из замка и ограничивает ее общение со всеми, кого считает недостойной компанией для своей дочери. Вот Нисса, например, если расскажет о чем-то подобном в присутствии старого графа, то ее тут же прогонят из крепости. И фрейлиной Дженет ей больше не бывать. Фрейлина! Обычно фрейлины бывают только у королев. Но местный феодал был все равно, что король для окрестного простонародья, поэтому никому не казалось странным, что у его дочери есть фрейлины. На самом деле, отец хотел окружить ее множеством
Дженет хотелось верить, что ее мать похитил какой-нибудь король и насильно держит при своем дворе. Так думать легче, чем то, что ее труп, с которого давно сняли все драгоценности, покоится в какой-либо лесной лощине.
Официально мать Дженет считали покойной, а не сбежавшей. Но отцу от этого легче не становилось. Он старел день ото дня. В сорок с небольшим лет он уже напоминал древнего старца, руки которого унизаны перстнями с гербовыми печатками. Он постоянно опасался, как бы с Дженет чего-нибудь не случилось. Но девушке шел уже восемнадцатый год, а ничего плохого с ней до сих пор не произошло.
– Семнадцать беспечно прожитых лет это не гарантия того, что на восемнадцатый год тебя не ждут испытания?
Кто это сказал? Голос был тонким и хриплым, как карканье вороны. Дженет заметила, что девушки уже не играют в мяч, потому что мяч откатился прямо к ее ногам. От него по траве как будто тянулся кровавый след, но это было всего лишь дорожка закатного сияния.
– В свои восемнадцать лет ты можешь даже умереть!
На этот раз Дженет подняла глаза на ветви дерева, с которого доносился голос. Там сидела птица, вся черная. Лишь несколько перьев в ее хвосте и хохолке были разноцветными, как радуга.
Что это за птица? И не ворона, и не павлин, хоть хвост у нее очень длинный и пышный. Во лбу горит что-то похожее на третий глаз или драгоценный камень! Дженет не успела рассмотреть, так как от нее потребовали, чтобы она подняла мяч и продолжила игру. Пришлось уступить подругам. Девушка упорно не хотела называть их фрейлинами. Она же все-таки не королева. Пусть безграмотные крестьяне и не знают правил королевского двора, но она-то много читала и все усвоила.
– Не зацепись шлейфом за границу волшебного царства!
– злобно каркнула птица, когда шлейф Дженет застрял в корнях пня, которого секунду назад вроде бы здесь не было. Девушка едва сумела высвободить парчовую ткань, но на корнях остался лоскуток. Птица нагло закаркала, и то ли глаз, то ли камень в ее лбу зажегся красным светом.
Все это игры заката! Дженет подняла меч, и чуть не отдернула руки. Ей показалось, что с мяча ей приветливо улыбается лицо того самого коробейника, который когда-то принес игру в замок. Иллюзия продлилась всего миг.
Дженет пошла к подружкам, но ощущение того, что она держит чью-то голову в руках, лишь усилилось. Нисса заставила ее играть со всеми. Дженет быстро запыхалась и устала. Что за игра такая - перекидывать мяч из рук в руки? Но девушки весело смеялись, ловя его. Им нравилась эта забава, как юношам нравятся копья и мечи.
Дженет вспоминала о
Эльфы в лесу! Хороводы на холмах! Дженет глянула вдаль, туда, где чернела на горизонте кромка леса. Ходить туда было запрещено всем обитателям замка. Якобы, там водится много диких зверей. Но почему тогда туда не ездят больше на охоту? Дженет помнила, что в детстве, когда еще была жива ее мать, охотиться в лес уезжали часто и возвращались с дичью.
Лишь один раз вместо обычных тушек ланей и оленей, старый рыцарь привез в дом необычное существо. Оно говорило даже после того, как его выпотрошили. Оно делало комплименты ее матери и даже пело. Спустя небольшой срок после этого ее мать и исчезла. У Дженет остался лишь медальон с ее портретом, который она носила на шее. Вот и все!
Печально, что у других девушек ее возраста есть живые и заботливые матери, а у нее уже нет. Отец тоже казался живым лишь наполовину. Он стал угрюмым, неразговорчивым и замкнулся в себе с тех пор, как пропала его жена.
– Найти бы мне их царство, и я бы разнес их всех!
– говорил он кому-то в ночь исчезновения матери. Дженет тогда выбралась из постели и подслушивала под приоткрытой дверью. К отцу пришел гость, который пользовался в ближайшем городе дурной репутацией. Его даже прозвали ловчим нечисти или инквизитором, но отцу он вернул все уплаченное золото, потому что помочь не мог. Он был суровым, но честным. Поскольку он вернулся из леса без графини, кошель с монетами тоже был возвращен. Золото звякнуло о стол. В камине плясали хороводы крошечных фигурок.
– Иди к нам!
– звали они Дженет. Она глядела только на них и почти не слушала, о чем говорил отец с ловчим. Только одна фраза врезалась ей в память.
– Я бы уничтожил их всех, если б только нашел их королевство среди лесов. Но найти их не под силу никому!
– какой-то клочок бумаги, исписанный тонким женским почерком, выпал из его пальцев. Граф сжал в кулак сильную руку, на которой, подобно броне, сверкали драгоценные перстни. С тех пор его рука стала дряблой и морщинистой, как у покойника. Единственным, что напоминало о былой силе, были все те же перстни с эмблемой и печатью их знатного дома. Отец их никогда не снимал. Будто от тех голосов, что, якобы, звали его по ночам из окна, оберегом могли стать лишь эти перстни.
Под шлейфом Дженет приминалась трава. Черная птица летела за ней теперь уже в высоте закатных небес. Другие девушки тоже ее заметили.
– Она увязалась за нами, как докучливый кавалер, - пошутила одна из девушек, а все остальные хором рассмеялись. Кроме Дженет.
– Она увязалась за мной, а не за вами, - хотела сказать дочь графа, но промолчала. Зачем омрачать настроение тем, кому сейчас так весело. Ей самой вдруг стало холодно и жутко. А ведь на дворе май. Сейчас не время дрожать, как от мороза.