Тампа

Наттинг Алисса

Я проскользнула на задний двор через приоткрытую дверь, театрально, разодетая в свое самое лучшее. Я открыла для себя, что чем больше приятного я делаю для Форда публично, тем меньше мне приходится делать для него лично. «Привет, ребята», — окликнула я компанию. Они все расплылись в слишком широких улыбках, чему причиной был алкоголь, делающий их лицевые мышцы чересчур подвижными. — «Я собираюсь залететь в спортзал на чуточку, Фордси».

«Возьми и мою жену с собой, а?» — отозвался Билл, напарник Форда. В прошлом году на мероприятии по сбору средств для полиции города он, нажравшись в стельку, положил мне руку на зад, незадолго до того, как его вырвало прямо за пультом диджея. — «Ее единственное упражнение — вставлять в пульт батарейки». Мужчины усмехнулись в свои кружки, оружие позвякивало вокруг талий и грудей, сверкая в свете заходящего солнца. «Направила бы ты ее усилия на тренажер, что ли», — продолжил он. Я закрыла дверь и помахала

на прощание Форду, который сделал вид, что разглядывает вслед мою задницу. По этой самой причине он и женился на мне, и именно поэтому я могла чувствовать себя лучшей женой для него, чем любая другая женщина, которая могла бы его действительно полюбить; любовь заставляет людей думать, что они живут в согласии, и поэтому они начинают расслабляться и нарушать правила, как жена Билла. Для меня очертания нашего брачного контракта были куда более ясными, чем для большинства других женщин: Форду хотелось, чтобы я была в форме, хорошо выглядела перед его друзьями, что в свою очередь позволяло хорошо выглядеть ему.

На улице я встретила мистера Джеффриса, нашего соседа. Он поливал растения, держа шланг на уровне паха, словно это была глупая шутка. Я помахала ему, и он проводил меня долгим взглядом, из-за чего шланг опустился и обильно окатил его штаны водой. Он попытался сделать вид, что не заметил этого. «Если вам нужно, то я купил тонну яда от красных муравьев, хватит чтобы отправить кусачих тварей в ад, всех до единого», — предложил он.

«В вопросах к экзаменам по естествознанию для восьмого класса есть, по меньшей мере, восемь упоминаний о красных муравьях», — ответила я. Мистер Джеффрис прищурился, словно силился что-то прочитать во мне. — «Их королева живет шесть-семь лет, а самцы — лишь четыре или пять дней», — продолжала я. — «Единственная цель их жизни — спаривание с королевой, после чего они умирают». Произнося это, я не смогла не представить соответствующие варианты, в которых кроме меня фигурировали сразу несколько четырнадцатилетних мальчиков. Я начала гадать, какой процент учеников средней школы Джефферсона согласились бы заняться со мной сексом, даже перед лицом неизбежной смерти через 48 часов, если бы я явилась к ним в комнату посреди ночи, голая. Я сделала заключение, что хоть несколько согласились бы.

Мистер Джеффрис убавил напор воды до слабой, бессильной струйки. Несмотря на то, что он поливал свои грядки теплой водой, три установленных в их середине гнома так и остались стоять заляпанными птичьим пометом. «Какое несправедливое устройство», — заметил он.

Я помнила местонахождение дома Джека; онлайн-справочник показал, что это одноэтажный пятиспальный дом со сводчатыми потолками. Жилье выше среднего класса обнадеживало меня — я надеялась, что у него будет пара занятых работой родителей, у которых нет времени разбираться во лжи или устраивать для сына гиперопеку. Онлайн-карта выдала, что мне предстоит проехать 5,3 мили. Перед тем как завести машину я еще раз проверила показание счетчика, чтобы увериться в точном расстоянии. Любой новый факт, относящийся к Джеку, был для меня как этап прогресса.

Из-за серии красных сигналов светофоров и быстрого роста пригородных районов короткая поездка отняла все четверть часа, которые тянулись одновременно и с пользой, и слишком мучительно долго. Припарковаться я смогла только на противоположной стороне от дома Джека, и под углом, так что мне был виден кусочек их двора через щелку между его домом и домом единственных соседей. Стоило мне заглушить мотор и отключить кондиционер, как моя кожа стала покрываться влагой. Но каждая капля пота, образующаяся на моих губах была приятным чувственным опытом. В старших классах, где мне приходилось встречаться с ужасными парнями (по социальным причинам), я часто предпочитала секс в душной машине из-за того, что сдавленный воздух делал меня легкомысленной и добавлял приятный оттенок эротической асфиксии в целом непримечательную для обычной ситуации встречу. Сегодня я хотела подъехать к его дому с наступлением темноты, когда жара не будет столь мучительной, но у меня не хватило терпения ждать. Я решила, что приблизилась достаточно. Солнце проваливалось за горизонт, через тонированное стекло казалось, что оно медное. Я представила, что огромная фигура Джека стоит надо мной, а солнце — раскаленная металлическая пуговица на его джинсах. Огромные пальцы спускаются из облаков и расстегивают ее, и джинсы цвета горизонта начинают складываться в складки и спадают вниз, освобождая его подростковое достоинство размером с небоскреб. Я начинаю движение вперед, к пальцам его ноги, так, чтобы он мог наклониться рассмотреть меня, и нечаянно убить, когда головка его члена размером с секвойю пробьет лобовое стекло машины. Вся моя надежда — на то, что это станет последним увиденным перед смертью, фоном для нашей вечности.

Пот вскоре начал каплями стекать по моему телу, и у меня возникло неприятное ощущение, будто по мне ползают муравьи. Я

здесь, Джек, сижу в этой преисподней, ради тебя. Я с тоской посмотрела на защищающий задний двор забор и на крытый бассейн. У меня привычно защемило в желудке, — как несправедлива жизнь. Нельзя было просто дождаться ночи, проскользнуть во двор, поплавать в бассейне в белом лифчике и трусиках, а затем появиться в его окне, тихонько постучать, пока он не очнется от эротического сна. Отодвинув жалюзи, он увидит меня, со стекающими по телу каплями воды, и впустит меня. Это ли не то, о чем мечтает любой гетеросексуальный подросток? Меня поразила неожиданная мысль о том, как несправедлив мир, игнорирующий потребность Джека в женщине в трусиках, стучащейся к нему в окно посреди ночи. В беспокойстве, я потянулась за спортивной сумкой, в которой были спрятаны мои шпионские принадлежности — бинокль, вибратор, Полароид, полотенце и бутыль с водой.

Я сфокусировала бинокль на окна, насколько это было возможно. Большинство жалюзи было опущено, но квадрат матового стекла в левой стороне дома навел меня на мысль о расположенной за ним ванной. В гостиной горел свет, хотя диван был пуст — может быть, Джек дома один? Я недостаточно хорошо знаю его, чтобы рискнуть постучаться и сказать «привет». Если он отреагирует плохо, или возникнут неправильные вопросы, то это может разрушить все. Хотя он и выделяется среди своих одноклассников, я напоминала себе, что он все равно еще может оказаться в тупике. Не стоит рисковать так опрометчиво. В одном из окон на задней стороне дома мигнула яркая вспышка; я направила бинокль туда и испустила протяжный благодарный выдох: там сидел он, перед телевизором, в низком кресле-подушке; еще одна яркая вспышка подтвердила, что это был он. Его напряженная поза подсказывала, что он играет в видеоигру, а не смотрит телепередачу. Я попыталась приблизить, но линзы уже были на максимуме.

Хотя прохожие вряд ли могли увидеть что-то, даже прижавшись носом к окну машины, мастурбировать на открытом пространстве казалось мне безвкусным. Я развернула полотенце и положила его на колени, словно собираясь съесть ланч, а сама скользнула пальцами в шорты. Отлепив ноги от сиденья, я мастерски расположила их в позу — иначе бы они сразу слиплись с горячей кожей сиденья, а мне было важно, чтобы оргазм не потребовал дополнительных телодвижений. Мне понадобилось лишь мгновение, чтобы идеально расположить бинокль в левой руке, а вибратор — в правой. Но едва приступив, я услышала голоса. Оторвавшись от бинокля, я увидела двух женщин, занимающихся спортивной ходьбой, поворачивающих из-за угла.

Я вернулась к биноклю, ожидая что они минуют дом Джека. На миг размытые очертания их увеличенной одежды внезапно заполнили оба окуляра. Когда их шаги затихли, я включила вибратор и приступила.

Время от времени Джек на пару секунд поднимал игровой контроллер над коленями и я могла видеть его сжатые руки. Он был одет в майку, но что было внизу я разобрать не могла. Может быть, когда-нибудь я смогу доставить ему удовольствие, когда он будет играть, полулежа в этом кресле-подушке, пока я спущу его штаны, лягу перед ним на ковер и стану удовлетворять его.

Хотя я все еще слышала голоса женщин, огибающих тупик и приближающихся к машине с противоположной стороны, мысль о налитом кровью члене Джека в моем рту заставила меня быстрее облизывать губы. Даже в духоте моего закрытого кабриолета мысли о его половом органе накаляли атмосферу. Не сомневаюсь, что некоторая часть мистических вымыслов с моей стороны может стать правдой, когда тому придет время. Плоть между его ног, вероятно, будет самым горячим что прежде бывало в моих устах.

Я все еще помню те приятные чувственные моменты моих первых подростковых минетов, до того как это стало вынужденной рутиной. Гладкость тел заставляла чувствовать себя невесомой, будто мой рот производил особую слюну, устраняющую плотность, делающую мои кости полыми и невесомыми, как у птиц. Когда я представила горьковатый вкус — безошибочный, как воздух перед грозой, признак того, что Джек близок к кульминации, мои ноги конвульсивно дернулись, точно проверяя рефлексы.

«Слово тебе даю», — раздался возражающий женский голос, — «Все приготовила в долговарке!» Я выключила вибратор, так как голоса сзади приближались к машине. Я отметила про себя широту их бедер, растягивающих спортивные логотипы на их тренировочных шортах, как будто они отражались в кривом зеркале. Их фигуры закрыли мне обзор и я оторвалась от бинокля, чтобы рассмотреть получше, как они прохаживаются, оттопырив локти и загребая ими, как бессильными крыльями. Оставалась ли в этих женщинах хоть часть от их души? Сомнительно. Душа всегда казалась мне чем-то слишком неустойчивым для того чтобы держаться в теле: аристократка, которая в любо момент сбегает от скучной компании. Какие соблазны и какие перспективы у нее с этими людьми? Складывание в стопку носков и поиск очередных диет на интернет-форумах? Их гусиные конечности не попадали в ритм. Для одержимой души тела этих женщин были бы клеткой из плоти.