Танар. Тёмное начало
Шрифт:
— Вы что-то хотели, господин? — смущённо уточнила швея, когда посетитель с ней так и не заговорил. Да и что здесь может делать патрульный? Не иначе, как заплутал. Слишком уж молод. Вероятно, приезжий студент проходит тут практику.
— А, нет… Я просто заглянул осмотреться! — опомнился молодой патрульный. Огляделся по сторонам, надеясь за что-то зацепиться. — Смотрю, здесь в основном женское шмотьё у Вас.
— Могу и для Вас что-нибудь пошить на заказ, господин! — пожала плечами микорка. — Просто мужчины крайне редко захаживают, вот и шью больше женскую одежду.
Патрульный вновь посмотрел на
— Пожалуй, я что-нибудь у Вас закажу! — с присущей для нарзенцев уверенностью в голосе решил молодой человек. — Только скажите, как Ваше имя?
— София Марлин! — представилась девушка.
Она заметила, как он повторил её имя одними губами.
— А меня зовут Эдуард Крисстал! Очень приятно, София…
А потом образ молодых родителей рассеялся подобно туману. Виолетта даже не успела ничего осознать, как перед её глазами замелькали отрывки из их жизни. Первая прогулка по Танару, которая закончилась коротким поцелуем… Первые признания в чувствах… Страстные объятья и заключение союза как доказательства любви друг к другу… Ссоры с Альфредом и Матильдой, которые воспротивились выбору своего сына… И тот самый приём.
Виолетта увидела знакомый дорого обставленный особняк четы Крисстал. Молодой Эдуард всё время находился рядом со своей избранницей и старался сделать её пребывание у себя дома максимально комфортным. София заметно нервничала. Для неё это был целый новый мир. Она боялась показаться неряшливой и глупой. Эдуард скользнул рукой к её талии, напоминая, что будет рядом каждую секунду. Но сам часто ловил недовольные взгляды своих родителей.
София сразу забыла о своих переживаниях, когда заметила среди влиятельных гостей знакомое лицо. Очень миловидные черты лица. Пожалуй, эта девушка способна излучать свет, который так привлекал к ней всеобщее внимание. Это её подруга детства, с которой они когда-то вместе играли в Подневолье.
— Каира? — окликнула София, чем привлекла повышенное внимание.
Каира Аббадон оглянулась и быстро узнала старую знакомую. С улыбкой направилась в её сторону. София не сразу заметила, что Каиру сопровождает незнакомый ей господин. Молчаливый, но статный: он следовал за своей спутницей, словно тень, стараясь никак её не затмевать.
— Софья? Никак не ожидала тебя здесь увидеть! — с явным удивлением сказала Каира перед тем, как обнять давнюю подругу.
Виолетта странно чувствовала себя, наблюдая со стороны за своей матерью и биологической матерью Влада. Но больше всего её поразила реакция отца. Он смотрел на госпожу Аббадон с каким-то странным интересом. Так на незнакомую госпожу явно не смотрят.
— Это мой супруг Эдуард! — представила своего спутника София. — А это Каира…
— Дарс! — поспешно представилась та и приветливо улыбнулась.
— Это родовое имя твоего мужа? — осведомилась София.
Спутник её собеседницы молчал, как будто ему требовалось какое-то разрешение, либо ему было до такой степени плевать на происходящее вокруг.
— Да, его зовут Тилиан! Что ж, будем знакомы!
Произнося эти слова, Каира посмотрела на Эдуарда и заметила его интерес. Но, похоже, это её не смутило. Наоборот, красивая улыбка молодой госпожи приобрела какой-то особенный смысл.
И
Услышав странные звуки, Виолетта повернула голову и заметила под лестницей какую-то зажимающуюся пару. Подойдя ближе, девушка рассмотрела мужскую спину, смутно напоминающую её молодого отца. Но зажимал он явно не маму.
— Мы должны это прекратить! — прошептал Эдуард, оторвавшись от своей партнёрши.
Как только он отстранился, Виолетте открылся угол обзора, и она увидела Каиру. Причёска растрепалась, помада на губах смазалась, а грудь беспомощно вздымалась от переполняющей сердце страсти.
— Это точно в последний раз! — пообещала она и притянула Эдуарда за воротник чёрной куртки.
— Я люблю Софию! — простонал ей прямо в губы молодой шаонец, а в следующий миг его язык уже проникал ей в рот.
В тот момент, когда мужская рука начала задирать женскую юбку, Виолетта отвернулась, испытывая приступ тошноты. Ей было так мерзко находиться здесь, что захотелось убежать как можно дальше. Она даже не пыталась угадать, что за место стало пристанищем для этих двоих — их собственным любовным гнёздышком.
Каира уже была беременна от императора, и ей хватило наглости влезть в чужую семью. Чтобы убедить потом Эдуарда, что это его ребёнок? Обеспечить тем самым ему защиту? И во всех своих полных сожаления и скорби по погибшей жене речах, отец ни разу не упомянул о тайной связи с другой женщиной. Возможно, стыдится… Но, кажется, теперь Виолетта начинала понимать, откуда у него взялась такая странная привязанность к чужому ребёнку. Если только он не влюбился в Каиру, или верил, что является биологическим отцом этого ребёнка.
«Возможно, поэтому мама невзлюбила Влада! Она могла не знать об изменах мужа, но наверняка догадывалась или что-то чувствовала!».
Виолетта хотела прекратить всё это. Была уверена, что увидела достаточно. Но ничего не зависело от одного её желания.
Она увидела события, о которых с презрением рассказывали Альфред и Матильда. Как испуганная хрупкая куртизанка заявилась в дом Криссталов во время чаепития. Как нервно барабанила дверным кольцом, пока ей не открыли.
Криссталы вполне могли позволить себе постоянную прислугу, но явно предпочитали, чтобы никто не мельтешил перед глазами. А, возможно, тряслись за своё богатство. Поэтому вызывали лишь временных помощников для уборки, готовки и выполнения каких-либо поручений. Вот почему дверь пошла открывать сама госпожа Крисстал.
Виолетта честно пыталась посочувствовать Каире. Она прекрасно помнила, что это её последний день. Этой же ночью она навсегда перестанет дышать. Но что-то помешало испытывать сочувствие. Даже, когда Матильда надменно застыла на пороге вестибюля и смотрела на неё как на грязь.
— Прошу прощения за беспокойство, госпожа Крисстал! — с горечью проговорила Каира. — Знаю, что Вы не рады моему появлению, но мне больше некуда обратиться.
Она придерживала одной рукой спящего малыша, подвязанного к груди при помощи пелёнки или широкого шарфа. Малыш спал, ощущая себя в полной безопасности, и понятия не имел, в каком отчаянии сейчас находится его мама.