Танат 2

Айрон Виктор

Безглазый гуманоидный инсектицид летит в нашу сторону, но натыкается лицом на локоть димортула. Слышим влажный хруст, а потом двигаем рукой влево-вправо и наносим ещё один удар в то же место. Раза отбросило от нас, а потому распрямлённая рука наискосок рассекает вживлённым клинком голову, затем входит в ключицу и отсекает руку. Помня, что Стрелок и без головы был опасен, подключаем второй клинок и отсекам от торса ноги и вторую руку.

Выпускаем из левой руки тойль, пробиваем торс раненному тощаку и притягиваем к себе относительно лёгкое тело. Знающий оказался неплох, так как пришёл в себя и выставил перед собой саблю. Голову он нам

мог, конечно, снести, но мы парируем удар клинком, растущим из правого предплечья. Отводим оружие в левой руке противника в сторону и бьём головой в его лицо.

Удар был гулким, башку тощака отбросило назад. Остальные, занятые схваткой с химерами, ещё не заметили нас. Пускай сократят поголовье тварей, ведь их осталось немного. Держим контуженного ударом раза за шею и замахиваемся клинком, готовясь снести ему голову.

Тут нам в спину прилетает удар сзади, отбрасывая вперёд. Летим вперёд, опрокидываем тощака и падаем на пол. Судя по боли, спину нам рассекли, пробив костяный панцирь, мышцы доспехов и добравшись до плоти носителя. Из раны в горящей огнём спины толчком выплёскивается кровь.

Новый удар в спину, вспышка адской боли, разрыв слияния, и я почти теряю сознание.

Глава 21

Выход из слияния с доспехом был мимолётным. Как потеря контроля и последовавшая за этим вспышка ярости. Даже было скорее ощущение лютой злобы, которая овладела мной, выжигая дикую боль, что овладела телом. Это было как тогда, когда я разорвал талков и чуть не забил пого. Тогда это пугало, но сейчас…

Пусть боятся они. Сейчас мной владеет холодный гнев и ярость вестника. Состояние — амок, как в очередной раз подсказала моя заблокированная память. Истончается преграда, всё чаще моё прошлое прорывается. Как образ улыбчивого парня с глазами чайного цвета, которые имели врождённую аномалию — вертикальный зрачок. Чес — странное имя, как и парень. Будто не от мира сего.

Образ человека с необычными глазами меркнет, мы с димортулом снова на восемьдесят третьем уровне шпиля перерождения. Зубы живого доспеха вонзаются в тонкую шею долговязого раза и начинаю её пережёвывать. Нет, поедать мы это не будем, но разорвём в клочья лежащего под нами противника. И орал он очень громко. Правда, совсем недолго.

— Киран, нет! — раздался за нашей спиной крик. Женский при этом. Хм, а горло мы точно самцу перегрызли. Вот оно что.

Левая рука димортула поднимается, преодолевая сопротивление от спазма в спине, и указывает на стену коридора на высоте пояса. Больно, мышцы на спине немеют. В поверхность стены почти мгновенно вонзается шип тойля. Тело тянет в ту сторону.

Голова дёргается и из пасти вылетает кусок кадыка и сгусток белёсой крови. Ну и гадость. Мобы и муты вкуснее будут. Только где-то в глубине шевельнулась мысль, что это финиш. Уже раздумываю о вкусовых качествах разов. Ну и кто здесь клялся, что не озвереет?

Левую руку сводит, но мы хватаемся за ребро, что составляет каркас коридора, помогая себе подняться. Поворот головы вправо — долговязый Киран уже почти не дёргается, кровь сочится из рваной раны тонкой струйкой, а в полу между нами торчат костяные диски. Кто-то явно пытался нас достать, пока живая лебёдка уносила нас из зоны атаки.

Кромка дисков поблёскивает, намекая на кристаллическую кость. Понятно, что смогло пробить усиленную защиту димортула. Метательные снаряды ещё и ядом обильно смазали. Об этом говорит растущее ощущение

тепла в теле. Хорошо, что живой доспех этим не проймёшь, но кому-то сейчас поплохеет.

Зрительные узлы есть по всей поверхности костяной маски. Если бы не концентрация на том, что перед собой, ещё бы одна из долговязых не подобралась ко мне сзади. В руках у беловолосой девицы с диким лицом знакомые сабли, что она удерживает обратным хватом. К предплечьям с внутренней стороны, где чагсы, крепится что-то вроде толстой пластины с прорезью — метатель дисков. Вокруг её талии пояс с кармашками, откуда торчат знакомые костяные снаряды.

Сейчас, в состоянии сверх концентрации, осматриваем поле боя. Одновременно максимально сводим плечи вместе, расслабляя спину, и тянемся рукой под левую лопатку. С внутренней стороны кисти нет сильной защиты, а потому, пока выдёргивал первый диск, слегка порезался. Ладонь слегка горит от яда, но это лишь бодрит.

Первый диск падает на пол, второй выдёргиваем резко, с мясом. Вспышка боли, но отпустило. Димортул в бешеном темпе бросился затягивать собственные раны и повреждения носителя. Перед нами будто застывшая воительница с дискомётами, за её левым плечом ещё один человек. Этот беловолосый парень, обладатель той же оболочки, что ранее была у Кева, только волосы длиннее. В правой руке веерник, а в левой шипомёт.

Левее меня кошак, что врукопашную дерётся с химерой, в центре напарник Кирана, сдерживающий ещё одного из последних мутов. У дальней стены ещё один раз целился в раненого зверя, который на миг привлёк моё внимание. Этого парня мы в гнезде точно не видели, такое зрелище не забудешь. Вся шкура монстра в боевых отметинах, а кошачью морду, между виском и правым глазом пересекал уродливый вертикальный шрам. Вся правая сторона у зверя была порвана и сочилась серой кровью.

Один на один, с порванным боком, против одного из головорезов Даргула вышел не просто зверь, а матёрый боец. Но больше всего из равновесия выбивал взгляд мута, полный разума и понимания. Такой спокойный, сосредоточенный, полный безразличия к тому, что прямоходящий кошак через пару битов снесёт ему выстрелом голову. Но химероид лишь оскалился. Он дрался просто потому, что дрался. Как и я.

Дальнейшее было не результатом слияния, а моим выбором. Диск переброшен левую руку, бросок без замаха — острая костяная пластина вонзается в спину дальнего от меня кошака, разрубая грудной от дел позвоночника. Раз вскрикнул и стал оседать. Раненый мут, бросив на меня мимолётный взгляд, не растерялся. Зверь набросился на корчащегося и частично обездвиженного противника, который дёрнул рукой и промазал. Но последний рывок умирающего хищника был более точен, о чём возвестил крик боли и предсмертный хрип. Ещё один минус. И того пять, четверо из тех, кто на виду, остались.

Это мы замечаем краем глаза, пока несёмся к девице с дискомётами. С их тыльной стороны появилось несколько тонких щупалец, которые подхватили с пояса пару дисков и потянули к «казённой» части биооружия. Узкие прорези уже смотрели в нашем направлении. Поднимаем руки и готовимся выпустить клинки.

Всё описанное, от момента падения после ранения до поражения диском одного из разов кошаков, заняло битов пятнадцать-двадцать. Результат — ещё два трупа у противника, но теперь меня видят. Долговязый с саблей и кошак добивают оставшихся мутов. Ещё один человек с веерником и ранившая меня девчонка из неизвестной гуманоидной расы, собираются разобраться со мной.