Танат
Шрифт:
– Кстати, Нико, а ты самец или самочка? И я не про оболочку, а про... Ну, назовём это состоянием твоей сущности. А то бывает при перерождении не туда вставят твое сознание.
– Чего?
– Да так. Мысли у меня кое-какие есть, – сказала эта ехидная личность. При этом она повернула голову вбок, откинув назад волосы и обнажив шею. Плюс ко всему, бросая на меня искоса взгляд, Тэй провела пальчиком от подбородка до ложбинки между её...
Тут я понял, что неотрывно смотрю за продвижением её руки по телу. Нервно сглотнув и почувствовав знакомое напряжение, складываю руки на груди и отвожу
– Нам надо выдвигаться, – замечаю я. И чего так голос хрипит. Подумаешь. Просто инис плотно облегает стройную и ладную фигурку. Очень стройную и с выраженными... Так, опять не о том думаю. Как пубертатный подросток, а это счастье я ведь давно пережил.
– Мальчик. Сомнений нет, – посмотрела на меня эта ехидна в женском обличье. – Если и мордашка под маской симпатичная, то я, как придём в Последний Приют, просто растаю. На парочку циклов. Для начала.
Она что, вот так просто делает мне такие откровенные намёки? Прощупал называется. Тут меня самого за всё подробности тянут и пытаются совратить. Если она это делает ради информации о шпиле и димортуле, то я буду слегка разочарован.
– Да расслабься ты, Нико. Не знаю, откуда и когда Творцы вырвали твою душу, какие там были правила, но привыкай к Танату. Всё равно ты до конца всё не вспомнишь. И скромность здесь, где рядом постоянно ходит смерть, долго не живёт. Мы всё рискуем жизнью, так что и отдыхаем как в последний раз. Найти спутника на цикл тут не проблема. Считай это приятным бонусом.
– А если я под маской не красавец.
– Это сомнительно. Чего не отнять у Творцов, так это умения создавать оболочки. Ты, судя по фигуре, явно не уродец.
Тут я вспомнил свою первую оболочку. Прямо про это Тэй я говорить не стал, а описал некоторые трупы, что видел на месте сражения в шпиле.
– Изломы, – вздохнула брюнетка. Я, вернее димортул, закончил поедать трофейных мобов, заправил стимами ульмы, в том числе и пару собственных, и мы покинули... Да медицинскую станцию, по сути, мы покинули.
Попутчик не подвёл и уверенно направлял мое движение. Далеко же мы забрались, спасаясь от гона. С Тэй мы вели беседу обо всём и ни о чем одновременно. Мы аккуратно прощупывали друг друга, но одно я могу сказать точно – у девчонки был характер. В хорошем смысле этого слова. И мне это нравилось.
– Те, кого поселили в бракованных оболочках? – уточнил я последнее замечание. – Это расходится с твоими словами о том, что здесь сложно найти не симпатичного спутника и собеседника. Творцы и их работа.
– Только они пропали. И их творения, да и весь этот мир, умирают. Здания, кильмы, оламы, тельмахи на первой взгляд работают идеально, но мы у себя видели, что пара питальников выдает продукты хуже по качеству чем раньше. А из маток всё чаще вылезают изломанные уроды. Словно что-то сбилось и некому это отладить. Вот, например вокруг нас что-то видишь?
– Стены обычные, из рёбер с перемычками, пластины хитиновые на полу. Вроде всё как везде.
– Здесь нет ни одной лампы, – девушка провела кругом своим осветителем. Так как я мог неплохо видеть в темноте, эта особенность окружения от меня ускользнула. – Второстепенные функции отмирают первыми. Явно никто не кормил это место должным
Наступило молчание. Каждый думал о своём. Меня зацепили слова девушки об этом мире. Тогда понятно, чего они всё так легко к отношениям относятся. Жизнь коротка. Ляжешь спать, и не проснёшься. Тебя вполне возможно накроет обвалившейся от внутренней гнили потолок.
– И как вы все с этим боретесь? Ведь тут много разов. Вы можете объединится.
– С заклятыми врагами, которые резали твоих близких кучу оборотов? Ха-ха, Нико. Очень смешно. Я оценила шутку.
По её голосу это было сложно сказать. Столько боли было в её голосе.
– Я не шутил, Тэй. И не хотел тебя обидеть. Просто помню, что вместе можно добиться многого. Даже если вы заклятые враги. Нас так учили.
– И где такому учат? – спросила меня девушка.
– Не помню, но нас там было много. И мы часто выглядели по-разному: цвет кожи, черты лица, разрез глаз, – описал я ей видение странного места, которое было полно маленьких разов, что не могли усидеть на месте. Дети – так зовут этих непосед. Когда-то и я был таким. Но потом...
– Вот и забудь. Больше и не вспомнишь. Поверь, многие пытались. Эй, ты чего замер?
Чего-чего? Горько мне и тошно. Почему-то я понял, что спутницы жизни у меня не было, как и потомства. Только работа и риск. Странное слово рисконавт, которое я уже вспоминал, казалось не знаком отличия, храбрости, а горькой насмешкой над собой. Печаль, пустота. Кем бы я ни был в той жизни, счастлив точно не был. Словно существовал, а не жил.
Ты старел, сказал мне внутренний голос. Стал старше, опытнее и отчасти мудрее. Потому и пришло понимание, что я существую, но не живу. Работа, смысл жизни, моё призвание – всё перестало будоражить мне кровь. Я больше...
Тут меня снова накрыло вспышка памяти. Чёрное пространство с множеством белых точек. Странная конструкция, которая вращалась в пустоте. Из разломов вылетали струи пара и газов. Взрыв не минуем. Потому вперёд идём мы. Парни в закрытых облегающих костюмах окружают меня. Не могу вспомнить, как они называются.
Не вижу лиц, так как их закрывают поляризованные забрала. Снаряжение в утолщениях за нашими спинами. Грузовой модуль - это название я вспомнил. Как и то, чем мы занимаемся.
Оттолкнувшись от твёрдой поверхности, чувствую лёгкость, наш отряд летит к разрушающемуся конструкту. Это наша работа – успеть найти, вытащить, спасти. Специальная команда, которая работает в зоне повышенного риска. Те, кто ради других пойдёт в самое пекло – рисконавты. Спасатели.
На мне ведь был точно такой защитный костюм перед моей гибелью. Нет картинки перед глазами, но есть ощущение, осязание. Что-то пошло не так и меня пытались вытащить, но безуспешно. Я умер. И попал сюда, в Танат.
– Эй, новенький, очнись. Чего застыл?
Тэй трясёт меня за плечо. Моё забытье было мимолетным. Димортул в лице Попутчика не включил свои протоколы контроля, но огорошил меня не самой приятной новостью. Вовремя усиленные чувства отработали.
– Ты говорила, чтобы я забыл о везении. Оно меня покинуло или покинет да?